Возвращаясь в селение, Анаид все время невольно ускоряла шаг. Ей казалось, что за ней кто-то идет. Возможно, это был просто беспочвенный страх, порожденный усталостью и глубокой печалью, но девочка готова была поклясться в том, что с воздухом вокруг происходит нечто странное, а яркий свет молодого месяца стал глуше.
Без Селены все вокруг показалось Анаид маленьким и тусклым, словно кто-то накрыл долину Урта большой крышкой из матового стекла.
— Анаид!
Шагавшая с портфелем в руке, Анаид подняла голову. Это ее окликнула Елена, поджидавшая девочку у дверей школы.
— Приехала твоя тетушка Крисельда!
Анаид так удивилась этому известию, что совершенно растерялась.
— Моя тетушка? Какая тетушка?!
— Сестра твоей бабушки. Ты ее сразу узнаешь. Она приезжала в прошлом году на похороны.
Теперь Анаид и сама сообразила, о ком идет речь, хотя эта женщина совершенно не походила на Деметру. Девочка не очень хорошо помнила невыразительные черты лица тетушки Крисельды, зато помнила, что от нее пахло лавандой, а рука, которой та гладила ее по волосам, была мягкой и теплой. Эта рука очень успокоила тогда сильно горевавшую по Деметре Анаид.
Впрочем, сама тетушка Крисельда была совсем иной. Маленькая и подвижная, несмотря на полноту, она хваталась одновременно за несколько дел, и все валилось у нее из рук — тарелки, стаканы и вазы. Даже оказавшаяся на пути Крисельды собака могла быть уверена, что та обязательно отдавит ей лапу или хвост.
Вот и сейчас, пока тетушка ее обнимала, Анаид убедилась, что вся их кухня уже перевернута вверх дном.
— Зачем это?!
— У вас на кухне был страшный кавардак, все заросло грязью! Так нельзя! Кухня — сердце дома и любит чистоту и порядок!
Анаид не стала ломать голову, кто вызвал тетушку, как она проникла в дом и с чего вдруг решила, что ее первоочередная задача — опорожнить кухонные шкафы и холодильник, высыпать все из банок Деметры, попробовать на язык пряности, которые использовала Селена, выстроить в ряд горшки и кастрюли и обнюхать травы, пучки которых свисали со стропил.
К счастью, тетушка Крисельда ограничилась кухней. Библиотека, гостиная и спальни еще не успели пострадать от ее бурной деятельности. Впрочем, привычная к эксцентричному поведению Селены, Анаид решила не обижаться на тетушку, которая своим появлением очень ее выручила. Теперь девочка могла вернуться домой, в родную кровать, вместо того чтобы ужинать за одним столом с семейством Елены и лежать по ночам, сжавшись в комок в спальном мешке в одной комнате с Роком. Если тетушка будет всюду совать свой нос, в нынешней непростой ситуации Анаид сумеет с этим смириться… Но все-таки зачем она приехала? Почему появилась в осиротевшем доме именно сейчас?
— Ты знаешь, где Селена, тетушка?
— Скоро мы все узнаем, детка. Очень скоро.
С этими словами Крисельда положила руку на лоб Анаид, которая, как по мановению волшебной палочки, успокоилась.
Скоро из кухни появилась хозяйственная Елена с очень вкусно пахнущим мясным рагу с картошкой, горохом и капустой. Обычно Анаид не притрагивалась к рагу, но сейчас была так голодна, что даже не задумалась, кто приготовил такое сложное блюдо и откуда взялась капуста — редкий гость в доме Селены, питавшей к ней стойкое отвращение.
Вместе с Крисельдой и Еленой Анаид уселась за стол и сделала три вывода из довольно загадочной беседы, которую вели, поверх ее головы, тетушка и библиотекарша.
Во-первых, Елена снова была беременна и снова ждала мальчика.
Во-вторых, тетушка Крисельда понятия не имела, как ухаживают за детьми, но была полна решимости позаботиться об Анаид и выяснить, куда подевалась Селена.
В-третьих, тетушка выбросила из кухни все банки, включая горшочек с лекарством, которое принимала Анаид.
Это обстоятельство вывело девочку из себя.
— Я уже четыре года пью эту микстуру! С десяти лет, когда мне сказали, что я очень медленно расту…
Тетушка Крисельда разинула рот.
— Тебе что, четырнадцать лет?!
Удивление особы, самочинно расправившейся с ее лекарством, окончательно разозлило Анаид.
— Вот именно! И видите, на что я в этом возрасте похожа?!
Тут тетушка разинула рот еще шире и задала вопрос, который можно было ожидать только от бесцеремонной родственницы:
— У тебя уже начались месячные?
Анаид почувствовала на себе взгляд двух пар любопытных глаз. Женщины с нетерпением ждали ответа, и Анаид не стала кривить душой, томившейся в ее столь неразвитом теле.
— Нет.
Тетушка Крисельда и Елена озабоченно переглянулись, и библиотекарша с извиняющимся видом пожала плечами.
— А мама говорила тебе о том, как это бывает? Говорила, что надо делать, когда… ну, когда…
Анаид обиделась. За кого они ее принимают!
— У нас в классе уже у всех девочек были месячные. Я прекрасно знаю, что такое прокладки и тампоны. Можете не переживать, я не упаду в обморок!
Однако ответ Анаид почему-то не успокоил ни Крисельду, ни Елену. Наоборот, вид у них стал еще более озабоченным.
Анаид всегда интересовало выражение лиц взрослых, столкнувшихся с неожиданной проблемой. С детских лет она старалась вникать в многозначительные взгляды, которыми молча обменивались мать и бабушка. Вот и сейчас тетушка Крисельда и Елена смотрели друг на друга с таким видом, словно хотели сказать: «Вот так задачу задала нам Селена!» При этом Анаид не понимала, о какой задаче идет речь. На данный момент она гораздо больше переживала за свою микстуру для роста.
— И какое же лекарство прикажете мне теперь принимать?! Только Селена знает рецепт, который оставила ей Карен, а Карен сейчас работает в Танзании.
Не успела Анаид выпалить свой упрек, как сообразила, что никто не сообщал ей о том, что Карен в Танзании. Почему же она настолько в этом уверена?! Анаид это просто знала — так же, как знала сейчас, что Селена жива, и знала в три часа ночи год назад, что Деметра мертва.
— Не волнуйся. Крисельда приготовит тебе новое лекарство по ее рецепту. Я где-то его видела!
Хотя было совершенно не ясно, где именно Елена видела столь важный рецепт, ее уверенность приободрила Анаид, которая почти совсем успокоилась, убедившись, что тетушка Крисельда пощадила ее особый шампунь. У Анаид были ужасные волосы. Они нуждались в укрепляющем средстве и витаминном ополаскивании — иначе выпадали клоками.
А ведь у высокой и стройной Селены были потрясающие волосы! Анаид совсем не походила на мать, чувствуя себя рядом с нею маленьким уродцем. Но, несмотря ни на что, она очень ее любила.
Глядя на Селену, красноречивую, обаятельную, открытую, девочка обретала уверенность и в собственных силах, мечтая о том, что когда-нибудь станет такой же.