Селена чувствовала, что он говорит правду, но все равно настаивала:
— И все-таки это невозможно. Наверняка Анаид притворяется, чтобы помочь нам.
— Это не так. Кристина упорная и очень хитрая. Она сделала из Анаид то, что у нее не получилось со мной. Теперь наша несчастная девочка обожает ее и сделает все, что та ей скажет. А Кристине не ведомо, что такое любовь, и она безжалостно расправится с Анаид. Я в этом уверен. Поэтому я и пришел.
— Что же ты предлагаешь? — перешла к делу Селена.
— Предлагаю договориться.
— О чем? — затаив дыхание, прошептала Селена.
— Я помогу тебе покончить с Кристиной до начала Церемонии. Мы завладеем Жезлом Власти, а потом вместе утешим Анаид. Или приструним ее, если не будет другого выхода…
— А ты справишься с матерью?
— Стоит мне захотеть, и я стану таким же могучим и непобедимым, как прежде.
— Но ведь речь идет о твоей матери! Ты решишься ее уничтожить?
— При одном условии.
— Каком? — внутренне сжавшись, спросила Селена.
— Ты отдашь мне Анаид.
— Зачем? — Селена вздрогнула.
— Я увезу ее туда, где она позабудет и об омниорах, и об одиорах. Ты же видишь, что среди колдуний она совершенно потеряла голову.
Задумавшись, Селена вспомнила о том, как когда-то вдвоем они бежали далеко-далеко, и том, что из этого вышло.
— У тебя ничего не получится. Анаид всегда будет колдуньей.
— И все-таки я попробую, несмотря ни на что, — настаивал Гуннар.
Селена стала лихорадочно обдумывать сложившееся положение.
Если не станет Кристины, совладать с Анаид сможет только Гуннар. Ведь, несмотря на молодость, их дочь так сильна, что усмирить ее будет не под силу всем омниорам вместе взятым. Кроме того, Селене очень скоро придется отдать свою жизнь, обещанную мертвым, за жизнь Анаид. Когда ее не станет, Анаид останется сиротой…
— Хорошо, — понурив голову, пробормотала она и протянула Гуннару руку, чтобы скрепить их договор.
Гуннар поднес ее руку к губам и поцеловал так нежно, словно перед ним была настоящая королева.
Селена вздрогнула и хотела отдернуть руку, но Гуннар ее не отпустил.
— А ты меня не обманешь? — спросил он, пристально глядя Селене прямо в глаза.
Та не опустила взгляда, пытаясь прочесть во взгляде Гуннара его чувства, но ничего не увидела.
Раньше его взгляд был ясным и прозрачным. В нем читались все его желания и опасения, а теперь Гуннар словно задернул шторы. Его взгляд стал непроницаемым, и Селена пожалела о том, что не воздала должного страсти в его взоре, которым он смотрел на нее после пятнадцатилетней разлуки.
— Не обману, — прошептала она и опустила глаза, подумав о том, что Гуннар не знает, что она снова ждет от него ребенка, которому очень скоро суждено погибнуть вместе с нею.
— Ты что-то от меня скрываешь, — настороженно пробормотал Гуннар.
— Ты, кажется, считаешь, что видишь меня насквозь? — усмехнулась Селена.
— Ну что ты, — в свою очередь усмехнулся Гуннар. — Мужчинам этого не дано. Женская душа — потемки даже для самых проницательных колдунов.
— А вдруг ты снишься мне по ночам… — прошептала Селена и, сама того не желая, игриво улыбнулась Гуннару, но тот тут же поднялся на ноги, заявив с самым серьезным видом:
— Не надо, Селена. Больше я не поддамся твоим чарам. С меня довольно. Мне не нравится, когда меня водят за нос. Можешь выходить замуж за Макса или за кого угодно, но не пытайся меня соблазнить. Больше у тебя это не получится… Жду тебя перед рассветом у тетцакуалька в Тламакасе. [65] Приходи одна.
Селена очень расстроилась. Она не ожидала от Гуннара таких слов. Кроме того, ее очень огорчил его категоричный отказ. Только почему ее так расстроило его равнодушие? Ведь она же его ненавидит! Разве он не мерзкий обманщик? Разве она не желает его забыть?
Дождавшись, когда Гуннар покинет пещеру, Селена в сердцах топнула ногой. Она чувствовала себя несчастной униженной дурой. Впрочем, какая разница?! Скоро она навсегда позабудет, что такое несчастье, унижение, да и все остальное…
— Селена! — это была опять маньчжурка Шон Ли.
— Ну что еще? — с трудом выравнивая дыхание, спросила Селена.
— Дацилия, непосвященная молоденькая омниора с Канарских островов, ослушалась и нарушила твой приказ.
— Что же она натворила?
— Она побежала следом за этим красавцем.
Улыбнувшись сквозь слезы, Селена подумала, что к Гуннару не осталась равнонодушной даже маньчжурская каратистка.
— С какой целью?
Опустив глаза, Шон Ли пробормотала с таким видом, словно ей стыдно повторять слова ослушницы:
— Она сказала, что он приведет ее к Анаид, а Анаид — настоящая Избранница. А ты — ненастоящая.
— Эта маленькая мерзавка так и сказала? — рассердилась Селена.
— Да. К тому же она была не одна.
— Кто с ней был? — процедила сквозь зубы Селена, опасаясь массового неповиновения.
— Клаудия и этот парень, который тут с ними крутится.
— Рок?
— Да.
— Ну и ладно. Пусть идут, куда хотят, — быстро все обдумав, махнула рукой Селена.
— Но ведь очень важно, чтобы сегодня ночью…
— Говорю вам, не трогайте их! — перебила маньчжурку Селена. — И начинайте готовиться к бою. Сегодня ночью никто не должен спать.
— Хорошо.
Понимая, что в жизни всегда есть место случаю, Селена подумала, что безумный поступок Дацилии может повлечь за собой совершенно невероятные последствия. Ведь Дацилия и Клаудия — подруги Анаид и любят ее! А важнее всего то, что Анаид любит Рока, а Рок любит ее! Может, еще не все потеряно?
Бабушка лично готовила Анаид к торжественной утренней церемонии. Девушка же не закрывала рта, все время о чем-то расспрашивая Кристину, и при этом волновалась и радовалась, как дитя.
Анаид разглаживала ладонями свою расшитую золотом и серебром тунику и крутилась перед зеркалом в атласных туфельках, позвякивая браслетами из драгоценных камней на запястьях.
Кристина просила Анаид сидеть смирно, пока она будет ее красить — подводить черным карандашом глаза с их бездонным, наполовину наивным, наполовину безумным взглядом и красить вишневой помадой ее сочные, удивительно соблазнительные губы.
— Вот это да! — оторвав глаз от замочной скважины, воскликнула Клаудия. — Мне она не позволяла так себя размалевывать!