— Уж конечно не игра в кости, — отозвался я.

— Подумайте об этом. Не сцепитесь с Большим Дядей, не вспотеете. Вам нужно просто соглашаться, и вы приобретете себе нового клиента. А в доказательство моей веры в вас, мистер Холман, я готов выписать вам чек на сумму… — он сделал небольшую паузу, — в пять тысяч долларов. Прямо сейчас!

— Все равно это вам не игра в кости, — отозвался я.

— Вы поступаете глупо!

— Возможно. — Я пожал плечами. — Но я пока что не поступал таким образом и своих привычек не изменю.

— Ну и клиента вы приобрели себе! — презрительно усмехнулся он. — Что вам известно о Даррахе?

— Он устроитель, — ответил я.

— Во всей кинопромышленности от одного его имени несет нечистотами! Если бы ему не удалось каким-то образом заполучить этот сценарий, то «Стеллар» не захотела бы иметь с ним дел ни за какие коврижки! Знаете что? Меня бы нисколько не удивило, если бы я узнал, что именно он убил Вилли!

— Если подумать об этом, то, пожалуй, и меня это не удивило бы. — Я поднялся и поставил свой опустевший бокал на слишком большую тележку. — Спасибо за угощение, мистер Траверс.

Он очень живо вскочил на ноги пружинистым движением пантеры.

— Знаете что? — напряженным голосом спросил он. — Нас здесь всего двое. Никаких свидетелей. Пара ударов по системе каратэ куда надо — и на пару недель вам обеспечена больничная койка!

— Не совершайте фатальной ошибки, на которую способен знаменитый киноартист, — предупредил я его.

— И что же это такое, будь я проклят?

— Вам следует верить в свою собственную рекламу, — посоветовал я ему.

Он пригнулся, приняв стойку для нападения, широко развел перед собой в стороны руки, крепко прижав Друг к другу распрямленные пальцы. Интуиция подсказывала мне, что из приемов каратэ он знает только те, что видел по телевизору, но я мог и ошибаться, что, естественно, болезненно отразилось бы на мне.

— Ха! — Он неожиданно прыгнул вперед, что приблизило его ко мне и, как я заметил, к краю бассейна.

Слишком большая тележка для гольфа стояла на очень больших резиновых колесиках и была снабжена с обоих концов рукоятками. Я схватился обеими руками за ближайшую и очень сильно толкнул тележку. Это, очевидно, сбило с толку Траверса, потому что он не отскочил в сторону. Может быть, он слишком задумался над тем, какой прием каратэ окажется особенно эффективным против тележки для гольфа. Но в следующее мгновение тележка врезалась ему в грудь и отбросила его к краю бассейна. Какую-то долю секунды он попытался удержаться на самом краю, но тут же свалился в воду. За ним полетели примерно пять бутылок крепкого спиртного и целый набор стаканов и бокалов. Меня какое-то мгновение подмывало столкнуть в воду всю тележку со всем, что на ней находилось. Но я подумал, что надо знать меру. К тому же мне следовало бы поберечь свои силы для встречи с Большим Дядей, потому что у меня родилось неприятное предчувствие, что они мне очень скоро могут понадобиться.

Глава 7

Ден Ларсен был преступником-рэкетиром, или бывшим рэкетиром. Он был также крестным отцом мафии, или бывшим крестным отцом мафии. Можете назвать любую форму вымогательства и убедиться что, по слухам, она имеет прямое отношение и к Дену Ларсену. В его случае эта старая острота соответствовала действительности. Он являлся большим заправилой в Лас-Вегасе; потом, года два назад, переместился на более спокойные позиции в Лос-Анджелесе. По слухам, он все еще оставался довольно активным и, как никогда, влиятельным. Может быть, слухи подтверждались. Ясно одно — за ним сохранялась слава человека, который получал все, что хотел, мог устранить любое препятствие на своем пути. Теперь он скромно проживал в районе Бель-Эйр. Дом стоял на участке величиной в один акр, в глубине его, подальше от тихой улицы для избранных. Вероятно, дом обошелся ему в сумму, не превышающую пару сотен тысяч долларов.

Когда я завернул на въездную дорожку в его двор, меня неожиданно охватило нервное ощущение того, что на всем протяжении этого подъездного пути заложены пехотные мины. Мое состояние не улучшилось даже тогда, когда я поднялся на парадное крыльцо и позвонил в дверь. Я ждал, что из окон тотчас высунутся ружейные стволы или какой-то портативный снаряд так завоет в полете, что у меня заноют барабанные перепонки. Но ничего подобного не произошло. Открылась парадная дверь, и на пороге появилась настоящая живая горничная, которая улыбнулась мне. Потрясающая брюнетка в черной форменной одежде и в черных чулках. Юбка лишь наполовину закрывала ее округлые бедра, а ее ноги представляли собой реальное воплощение всех эротических вожделений. Она представляла собой подлинно фантастическое создание с небольшим кружевным колпачком на голове и в тон ему маленьким передничком, завязанным вокруг талии. Глаза смотрели взглядом опытной женщины, а улыбка была легкая и распутная.

— Хай! — приветствовала она меня с канзасским акцентом.

— Почему-то я решил, что вы француженка, — хрипловато признался я.

— Из-за этого дурацкого облачения, — отозвалась она. — Мистер Ларсен нанимал мне какого-то иностранного типа, чтобы научить меня французскому, но ничего путного из этого не вышло.

— Очень жаль, — посочувствовал я.

— Нудное занятие, поэтому я искренне обрадовалась, когда мистер Ларсен сказал, что я могу прекратить эти противные занятия языком. Знаете что? Они считают, что объектом внимания для девушки должен быть стол. Не дико ли это?

— Дико, — согласился я.

— Так входите, мистер Холман. — Она посторонилась, распахнув передо мной дверь пошире.

— Меня здесь ждут?

— Конечно. — Она опять улыбнулась. — Иначе вы не добрались бы до парадного крыльца.

Я пошел за соблазнительно колыхающимся оттопыренным задом, который так замечательно подчеркивала обтягивающая одежда из черного сатина. Через переднюю мы прошли в гостиную, обставленную дорогой тяжелой мебелью, обтянутой по преимуществу черно-красной парчой. Почему-то создавалось впечатление, что ты возвращаешься во времена сорокалетней давности. Ларсен дожидался меня, стоя посередине комнаты, на лице его играла любезная приветливая улыбка. Чуть поодаль от него находился какой-то тип, который безучастно смотрел в окно.

Дену Ларсену, высокому худощавому мужчине с седыми волосами и такими же усами, было где-то между пятьюдесятью и шестьюдесятью. Сшитая на заказ одежда на нем граничила с совершенством, а трубка из шиповника, которую сжимали его белые зубы, служила последним штрихом к его портрету. Он вполне бы мог сойти за брокера с Уолл-стрит, который расслабился, разглядывая пару недорогих акций.

— Присаживайтесь, мистер Холман, — предложил он приятно звучавшим голосом.

Я уселся в громоздкое кресло и стал зачарованно наблюдать за тем, как бедра горничной неторопливо замкнули полный круг.