— Где? — спросил один из посетителей, по облику — бывший солдат.
У него сохранилась военная выправка, а под оборванной блузой можно было разглядеть кольчугу.
— В Нельском дворце. То, что мы узнали от герольда, объясняет появление трупов: запершись там, Сварливый пытает и убивает слуг, чтобы разузнать подробности поведения своей неверной супруги. У нас там Мартен ла Кай. Мой спутник сказал мне, что дочь Матье де Монтрея тоже служила этой самой супруге, даже больше, она была к пей намного ближе и находится в большей опасности, чем Мартен, который работает на кухне.
— Сколько ей лет? — спросил бывший солдат. Оливье задумался, потом неуверенно ответил:
— Думаю, около двадцати... Она была еще маленькой, когда я видел ее в последний раз. Это было до того, как король забросил сети.
Один из пьющих поднял угольно-черные брови над одним глазом — второй был закрыт повязкой — холодным как лед.
— Вы были соратником ее отца и не видели ее все это время?
В вопросе звучало явное недоверие. Монту хотел было ответить, но Оливье остановил его жестом.
— Именно тогда она поступила на службу к мадам Маргарите. Ее устроила туда тетка. Кроме того, когда она заходила домой, я отсутствовал. Этого вам достаточно?
— Будет достаточно, — отрезал Пьер де Монту. — Всем нам есть что скрывать, и наш союз держится на том, что мы не влезаем в тайны других...
— Я согласен... Но мы должны знать, как выглядит эта девушка! Хотя бы чтобы убедиться, что это не та, которая плавала в реке сегодня утром... Я был во время раздачи милостыни в аббатстве Сен-Жермен и хорошо разглядел утопленницу, когда один из монахов выловил ее... Это была молодая девушка, темноволосая, недурная собой. Глаза у нее были широко раскрыты, цвета я не разобрал, но они были глубоко посаженными...
В памяти Оливье внезапно возникла девочка — такая светловолосая, что он даже удивился. Столь же удивительными были кристально чистые глаза, которые она, несмотря на свою робость, подняла на него и густо покраснела. Нет, утренняя жертва была не похожа на Од, и он это подтвердил сразу.
— Хорошо, — заключил Монту. — Значит, сегодня ночью нужно войти в Нельский дворец.
— С ума сошел? — запротестовал кривой. — Там полно вооруженных людей! Сварливого лучше охраняют в его берлоге, чем Филиппа во дворце. Нас разрежут на куски!
— Нет, если взяться за дело умеючи. Я займусь входом. Вы отыщете другие лазейки. Когда совсем стемнеет, собираемся в харчевне Гарена... У кого душа уходит в пятки, — добавил он, — подумайте о трех вещах: мы обязаны сделать это для Матье де Монтрея, который пожертвовал всем ради Великого магистра, во-вторых, мы все в списках на очередь к палачу, даже если бы мы ничего и не делали, в-третьих, в Нельском дворце есть чем разжиться, если только не увлекаться слишком крупными вещами!
Затем он повернулся к кабатчику Ломоте:
— Дай нам хлеба, ветчины и кувшин ипокраса [74] . Мы с другом поднимемся наверх.
Пока все остальные рассаживались по своим местам, Монту получил поднос с едой и вином, а также толстую свечу, которую он отдал Оливье. Вдвоем они направились в темный угол, где располагалась крутая лестница. По ней они поднялись в чердачную комнату, занимавшую все пространство между двумя острыми углами крыши. На полу лежал толстый соломенный матрас, покрытый двумя сложенными одеялами, какие-то вещи были тщательно уложены в сундук с открытой крышкой. К удивлению Оливье, эта маленькая комнатушка была чистой и опрятной. Его удивление оказалось столь очевидным, что Пьер де Монту засмеялся:
— Ну да, хорошие привычки не забываются. Если уж побывал тамплиером, остаешься им навсегда! Но давайте присядем и перекусим!
Они проделали это в безмолвии — еще одна привычка Ордена! — и не забыли при этом положенные молитвы. Здесь они могли размышлять без помех, но как только ужин закончился, Оливье сразу спросил:
— Вы и в самом деле надеетесь проникнуть к Сварливому сегодня ночью? Конечно, я никогда особо не присматривался к Нельскому дворцу. Но мне кажется, что он почти неприступен, ведь его защищают парижские стены...
— Поэтому мы не собираемся брать его штурмом, нам нужно как-то только проникнуть туда. Каждый вечер с кухни выносят мусор и объедки, чтобы выбросить в реку. Мы сядем в засаду и войдем именно оттуда...
— А если нам окажут сопротивление?
— Надеюсь, вас это не пугает! Нужно будет разделаться с охранниками, а наши друзья обезоружат поварят...
— Понимаю, — сказал Оливье, который возражал нарочно, чтобы лучше оценить план Монту, — по у нас нет оружия...
— Почему же, есть кое-что...
Пьер вытянулся в центре комнаты, так что голова его почти достигла поперечной балки, а руками нашарил что-то, укрытое между балкой и крышей. И Оливье увидел, как на свет появился большой дубовый лук. Монту достал завернутые в бумагу длинные стрелы.
— Вот это да! — выдохнул изумленный Оливье, погладив гладкое дерево и пробуя большим пальцем, как натянута тетива. — Где вы нашли такое замечательное оружие?
— Такие вещи не «находят». Их покупают, если имеются деньжата, или же крадут!
— Крадут? — переспросил Оливье, поморщившись. — Пребывание в Божанси не излечило вас от этого... недостатка?
Монту склонился и взял своего гостя за плечи, чтобы вглядеться в его лицо.
— То, что вы именуете недостатками, позволяет мне жить... как и всем, кто внизу. Они все мошенники, но стали ими не по призванию, а потому что все, слышите, все пострадали от людей короля. И всем им, в тот или иной момент их жизни, помог Храм. Один или двое были даже сержантами, некоторые вышли из цеха зодчих, как и вы. Другие — сущие воры в душе, но когда я вернулся в Париж без единого лиара в кармане, почти умирая с голоду, они приютили меня, накормили... и научили кое-каким своим штукам. Сейчас я возглавляю эту банду, и нет никакой причины, чтобы я помешал им поживиться, если появится такая возможность. Понятно?
— Да, это ясно как божий день, и я прошу простить меня, если я вас оскорбил...
Он по-прежнему любовался луком как человек, понимающий толк в оружии, и в голове его медленно зрела мысль.
— ...Такой мощный лук должен стрелять далеко! Я бы поклялся, что... с крыши этого дома, например, можно поразить портал собора Парижской Богоматери? И без особого труда!
В густой бороде Монту блеснула широкая улыбка:
— Без особого труда для вас, возможно, но не для другого лучника. Хотите попробовать?
— Нет, спасибо. Думаю, мне это не под силу. Нужно иметь сноровку, а я хотел всего лишь убедиться, что это вы. Это настоящее безумие, ведь вы каждый раз рискуете жизнью. Но, признаюсь вам, я восхищен!