— Сейчас на сиенде работает специальная комиссия по защите детей, — ответил инспектор и обратился к доктору: — Есть что-нибудь еще?
— Есть еще один кадр, который я бы хотел вам показать. Это случилось на сиенде чуть меньше года назад.
Теперь они увидели на экране солнечный день. Меж полей тянулась пыльная дорога. По ней шел странного вида человек в старом дорожном костюме, с сумкой через плечо. У него была курчавая борода, длинные волосы и широкополая шляпа.
— Это еще кто такой? — спросила Алиса.
— Я его помню! — воскликнула рабыня. — Я его помню!
— Не шумите, всё увидите, — сказал Кром.
Дорога повернула, и возле нее обнаружился обложенный бетонными плитами источник, у которого стояла рабыня Заури и пила воду из жестяной погнутой кружки. Рядом, прямо на земле, в пыли, сидели другие маленькие рабыни.
— Жарко было, просто ужас, — вспомнила Заури.
— Что это вы такие грязные? — весело спросил странник, приглядываясь к девочкам. — Сколько я по планетам хожу, таких еще не видел.
— А мы здесь работаем, — ответила Заури.
— Таким маленьким в куклы надо играть, а не работать. Дашь напиться, кроха?
Заури, как зачарованная, протянула страннику кружку. Он подставил ее под струю, лившуюся из ржавой железной трубы, наполнил водой и начал жадно пить. Маленькие рабыни смотрели на него не отрываясь.
— Спасибо, — сказал путник, возвращая кружку. — А до вашей этой самой сиенды… далеко еще?
— Вон там, — сказала Заури. — Вас проводить?
— А ты не боишься?
— А чего мне бояться?
— Ну проводи… Постой-постой, что-то мне твое лицо знакомо? А ты меня не помнишь?
— Нет, — сказала Заури.
— А ты никогда на «Квадрате» не летала?
— Чего?
— Нет, наверное, обознался. Твои папа и мама где?
— Не знаю…
— А как ты сюда попала?
— Не знаю…
— Голову готов поставить на кон, что ты — Лара Коралли…
— Не знаю… — На глаза у девочки начали наворачиваться слезы.
— И родинка на шее. Точно как у Ларочки.
И тут послышался грубый голос:
— Эй, ты чего с ним разговариваешь?
К ним подходила надсмотрщица Берта.
— А что, нельзя разговаривать? — спросил странник.
— Нельзя. Больница здесь для малолетних идиоток, — ухмыльнулась надсмотрщица. — Чего здесь делаешь?
— Да машина моя что-то барахлит. Пришлось вон там, на поле, приземлиться. Вот и иду, ищу, где у вас механик.
— Покажи удостоверение или какой-нибудь документ. А вдруг ты разбойник? Мы здесь разбойников не любим. Чуть что — к стенке. У нас же дети! Заботиться надо, правда?
Надсмотрщица все время отвратительно улыбалась.
— Ладно, ты только покажи мне, где механик, — сказал странник.
— А вы брысь! — рявкнула на рабынь надсмотрщица. — Быстро по местам!
Девочки побежали в поле.
— Скажи мне, приятельница, — спросил путник, — вон ту девчушку, с кружкой, как зовут? Не Ларой?
— Нет, Заури она, — ответила надсмотрщица.
— Она местная?
— Местная, местная. Мы все местные.
Путник пожал плечами.
Экран погас…
— Вот этот человек нам может помочь! — сказал инспектор.
— Как его найти? — спросила Алиса.
— Я его помню, — сказала Заури. — Я так хотела его увидеть, но, когда он улетал, меня в бараке заперли. Я как сейчас помню.
— Может быть, этот человек — наша главная надежда, — сказал Кром. — Так что вы отдыхайте, погуляйте пока, а я дам задание компьютеру связаться с Центральным информаторием Галактики и по внешности, одежде, особенностям этого человека провести исследование и попытаться определить и отыскать его среди ста миллиардов гуманоидов в нашей Галактике. Боюсь, что это работа долгая. Придется потерпеть. Но не будем терять надежды.
На этом сеанс закончился, и все разошлись.
Доктор предложил девочкам пообедать у него, но они отказались. Алиса уже бывала в Галактическом центре, и ей хотелось показать новой подруге его чудеса.
Галактический центр — это столица нашей Галактики, хотя мало кто на свете может сказать: «Я отсюда родом». Когда-то, много лет назад, решено было устроить космический город, где могли бы встречаться жители разных планет, где можно было бы вырабатывать общие правила для звездных миров, не допускать беззаконий, насилия и войн. Для этого была выбрана пустая, никому не принадлежавшая планета, где построили город и космопорт. Постепенно этот город, который на всех языках называли Центром, разросся так, что его здания и переходы заняли целый континент. Все остальные участки суши были превращены в заповедники, куда с каждой из планет, входившей в Галактическое содружество, привезли растения и животных. Получилось множество различных заповедников. Если у тебя нет времени или возможности прилететь, скажем, на Паталипутру или на планету Брастаков, ты можешь побывать в Галактическом центре и увидеть малую Паталипутру.
В заповедниках они побывать не успели, зато Алиса показала новой подруге Музей истории Галактики, по которому посетители передвигаются только во флаерах, потому что там нет ни одного зала меньше километра в длину. А центральный зал, который называется «Возникновение Галактики», протянулся на шестнадцать километров, а высотой достигает трех километров.
Потом Алиса повела Заури в картинную галерею, оттуда в Музей восковых фигур, где собраны все знаменитости всех планет. Она показала ей Наполеона, Эйнштейна, Марию Стюарт, Гомера — но, честно говоря, к этому времени рабыня так устала, что с трудом отличала Шекспира от Юлия Цезаря и ей было совсем неинтересно, чем занимался этот самый Шекспир.
Когда Заури уже не чувствовала под собой ног и взмолилась о пощаде, Алиса полетела с ней обедать в ресторанчик, который находился на самой вершине Небесной башни. Они обедали и смотрели вниз на город и космодром, с которого поднимались корабли таких различных цветов, форм и назначений, что у непривычного человека кружилась голова.
Они разговаривали обо всем на свете, хоть и устали. Алиса предложила Заури пожить у нее дома до тех пор, пока она не устроится в цирковое училище.
— Я не смогу спокойно жить и учиться, — сказала Заури, — пока не узнаю о судьбе моих родителей. Как ты думаешь, почему господин Панченга сказал про клетку?
— Может быть, в переносном смысле?
— Что это значит?
— Что твои родители сидят где-то в тюрьме или в ссылке, откуда не могут вырваться.