— Ты не у того спрашиваешь. Я с трудом верю в способность моего брата на высокие чувства. Не только к тебе, а вообще — в целом.
Катя не нашла слов. Она хотела знать его мнение, он его высказал. Не говорить же теперь, что хотела услышать другое.
Неожиданно очнулась Кира. Закупорила бутылку, протянула ее молодому человеку и тихо произнесла:
— Думать, что твоя любовь единственная верная и настоящая несколько нескромно, Вильям. Порой, любовь сразу не увидеть и не почувствовать, потому что она слишком глубоко в сердце.
— Откуда же тебе знать столько о любви, — фыркнул тот, — ты же всю жизнь просидела в четырех стенах!
— Вильям! — ахнула Катя, пораженная недостойной его грубостью.
Но Кира не обиделась.
— Любовь — не наука, ее не нужно изучать в школе. А знает о ней каждый! Мы всю жизнь любим кого-то, а кто-то любит нас. Счастье, когда чувства взаимны, но если нет, то... Погоня за любовью, равносильна охоте с сачком на воздух.
Вильям пожал плечами.
— Если кого-то устраивает любовь, которую невозможно увидеть и почувствовать, вмешиваться не смею. — Он усмехнулся. — И вообще, спасибо, Кира, что просветила меня на предмет глубины некоторых сердец. Весьма полезно знать.
Катя застонала. Понимание, что она все только усугубляет, теперь укрепилось.
Все трое надолго замолчали.
Вильям развернул карту, некоторое время изучал ее, затем сказал: — Нам нужно скорее добраться до Израиля, там мы будем в безопасности от преследователей... — Он подумал и прибавил: — В такой относительной, конечно, безопасности. Анжелика с Павлом вряд ли последуют за нами, когда мы минуем Иерусалим.
— Почему ты так уверен?
— Там первый подземный город. Сейчас он заброшен, но врата, ведущие в него, охраняются. И как только мы приблизимся к ним, известие о наших намерениях достигнет ушей старейшин.
— И что тогда? - поежилась Катя.
— Старейшины либо позволят добраться до Тартаруса и примут нас, либо кого-то отправят прикончить нас по пути. И уж поверь мне, когда за дело берутся профессионалы, накладок, вроде подожженных волос, не случается.
Девушка покосилась на Киру и улыбнулась.
— Да-а-а... хороший дар.
Кира моргнула.
— Нет же, он не...
— Не скромничай! — отмахнулась Катя. Она поднялась, прошлась взад-вперед. — Что же делать с Йоро? Как он там один?
Вильям неодобрительно поджал губы.
— Не пропадет. Ему следует учиться контролировать себя!
— Но он же не виноват! — рассердилась девушка. — Это Анжелика!
Молодой человек тоже поднялся и, взваливая на плечо сумку, насмешливо заметил:
— Лайонел всегда очень любит напоминать, что все невинные страдают за виноватых. Он считает — это нормально.
Катя ничего не сказала и опустила глаза под пристальным взглядом Вильяма.
Как страдают невинные, она уяснила раз и навсегда за один лишь урок, преподанный Лайонелом в комнате маленькой спящей девочки.
* * *
Павел недоверчиво воскликнул:
— Так просто сдаешься?
Анжелика быстро шла по тоннелю. Некогда золотистые, а теперь почерневшие волосы летели за ней.
Так и не дождавшись ответа, ее спутник спросил:
— А как же наше условие? Я получу...
Тогда девушка яростно обернулась.
— Ты вообще видел меня! — гаркнула она. — Я изуродована! Проклятие! А ты только и думаешь о том, как бы скорее залезть мне между ног!
— И не только... между них, — Холодный улыбнулся в усы, разглядывая девушку. Ее черные глаза горели ненавистью, обтягивающий костюм был превращен огнем в серые лохмотья, открывающий взгляду прекрасное тело.
Павел протянул руку и погладил ее обнаженное плечо.
— Ты мне нравишься и сейчас.
Прикосновение причинило боль, Анжелика вздрогнула и зло прошипела:
— А ты мне совсем не нравишься! Жалкий идиот, не смог справиться с Вильямом! Позорище!
Холодный отдернул руку и, прищурив глаза, презрительно бросил:
— Не тебе, моя дорогая, упрекать! Сама не совладала с псом! Я уже не говорю про новорожденного вампира! — Он рассмеялся ей в лицо. — Хотя, отчего же... говорю! Ты испортила все дело! И если теперь отказываешься от своего плана — плати!
— Глупец! — Анжелика скривилась. — Мы не успеем их догнать, прежде чем они достигнут Иерусалима! Хочешь повидать старейшин — вперед! А я отправляюсь в Париж...
— Зализывать раны, — ехидно закончил вместо нее Павел.
Девушка смерила его скучающим взглядом.
— Ты разочаровал меня.
— Не беда! — фыркнул вампир.
Анжелика развернулась, чтобы идти дальше, но Холодный вырос прямо перед ней.
— Ты должна заплатить.
— Размечтался! — Она похлопала его по щеке. — И кстати, давно хотела сказать, у тебя плохо получается подражать Лайонелу. А дешевая подделка мне не нужна. Отправляйся-ка ты домой, окручивать девиц себе под стать и насиловать детей.
— Непременно, сразу после тебя! — Павел рванул ее за костюм на груди к себе и попытался поцеловать.
Девушка вывернулась из его рук, но он тут же вновь ее схватил, попутно срывая с нее остатки костюма.
— Ты пожалеешь, — предупредила Анжелика, резко переставая сопротивляться и позволяя уложить себя на землю.
— Да-да, — забормотал Павел, обжигая ее шею жадными поцелуями, — сейчас примчится Лайонел и спасет тебя. Он ведь не бросил тебя и вовсе не променял на какую-то рыжую малявку.
В сводах пещеры прозвучал хохот. И эхо глумливо разнесло его во все стороны, повторяя вновь и вновь.
Анжелика лежала спокойно, сосредоточенно глядя на выступ над головой.
— Тебе понравится, — заверил Холодный, растаявший от ее смирения.
— Тебе тоже, — задумчиво улыбнулась девушка.
И в тот миг, когда до соития оставались считаные секунды, на спину Павла с рыком обрушился черный волк. Клыки сомкнулись на шее вампира.
Анжелика откатилась в сторону и, отряхиваясь, поднялась.
— Хоть на что-то сгодился, — покосилась она на оборотня.
Тот разрывал шею и грудь вампира, пока не услышал приказ:
— Довольно.
Холодный, хватаясь за горло, захлебывался собственной кровью.
Девушка подошла к оборотню и села ему на спину, подогнув ноги.