Спешившись и привязав Звездочку к дереву, я присела, опершись об изгородь. Я все еще думала о Сете и о том, как приятно было бы поговорить с Джоуэном Джермином, когда увидела, как он подъезжает ко мне.
Он резко осадил лошадь.
— О, вы все-таки явились?
— Разумеется, я приезжал и вчера, и позавчера…
— Извините меня, но ведь время встречи не было строго оговорено, не так ли?
Джоуэн покачал головой.
— Что ж, раз вы здесь, посидим за сидром! Значит, прошлый раз был «Рогатый олень», а сегодня отправимся в «Львиную голову». Еще одна рыбачья деревушка, чуть поменьше, чем Полдери, похожая, но все-таки иная. Думаю, она вам понравится. Позвольте уверить вас в том, что я очень рад встрече!
— Я тоже.
— Приятно слышать. Так что, отправляемся?
Я встала, он помог мне сесть в седло, и вскоре мы уже выехали с поля.
— Интересно вы провели время в Лондоне?
— Спасибо, очень интересно. А вы… здесь?
— Как обычно. Нам нужно на запад, мили четыре вдоль побережья. Это вас устраивает?
— Вполне.
Он задал несколько вопросов о Дорабелле, а потом мы начали болтать на самые разные темы. Некоторые тропки были настолько узкими, что приходилось ехать след, в след, и это делало разговор невозможным.
Довольно долго мы преодолевали подъем, а затем спустились вниз, к рыбацкой деревушке, где располагалась «Львиная голова». При таверне была конюшня, где мы оставили лошадей, а потом прошли в зал.
Все эти постоялые дворы и таверны так походили друг на друга, что различить их было трудно. В зале располагался, традиционный камин и чувствовалась уютная семейная атмосфера. Мы сели, и Джоуэн заказал сидр.
— Вряд ли вы найдете какое-нибудь отличие, — заметил он. — По-моему, весь сидр в этой округе из одного и того же источника!
Когда мы остались вдвоем, он продолжил:
— Поздравляю вас! Я слышал, вас вырвали из когтей смерти?
Я рассмеялась.
— Дорабелла была права…
— В чем именно?
— Она сказала, что вы уже слышали об этом по местной «информационной сети».
— Естественно, за завтраком мне сообщил об этом один из слуг. Он изложил это весьма драматично: «Эта, значит, мисс, как ее там, ну, вы знаете, сэр, которая чья-то там сестра у Трегарлендов, она чуть было не утонула! Прихватило ее в этой бухточке. Вы же знаете, как это бывает, сэр, как бывает с приливом, нежданно-негаданно! И чего ей было там делать? Видать, насчет приливов она мало разбирается».
Джоуэн прекрасно имитировал косноязычную речь слуги. Я рассмеялась, а он наблюдал за мной.
— Полученный вами отчет весьма точен, — подтвердила я. — Меня и в самом деле «прихватил прилив». Его лицо стало серьезным.
— Вы подвергались реальной опасности!
— Теперь я это понимаю, раньше я не подумала об этом.
— Весьма легкомысленно с вашей стороны!
— Зато я получила урок и обогатилась опытом!
— По-моему, кто-то сказал: «Своим ошибкам мы присваиваем звание опыта».
— Не иначе как это сказал Оскар Уайльд! Конечно, это правда, и все-таки наши ошибки помогают избегать в будущем некоторых глупостей.
— Что ж, значит, вы пострадали не напрасно?
— Гордон Льюит проявил себя великолепно.
— Вне всякого сомнения, полагаю, он совершил настоящий подвиг!
— Мне очень повезло, что он проходил мимо и заметил меня.
Внимательно посмотрев на меня, Джоуэн произнес:
— Это ему повезло! Хотелось бы мне оказаться на его месте…
— Очень мило с вашей стороны.
— Бедняга Льюит, незавидное у него там положение!
— Он предан Трегарлендам.
— Да, но это место никогда не будет принадлежать ему, а жаль: он сделал для него больше, чем кто бы то ни было! Джеймс Трегарленд…
— Это старый мистер Трегарленд?
— Да, он здесь все пустил на самотек, не лежат у него руки к земле! Говорят, что он умен, а я полагаю, что он, скорее, хитер. Здесь он почти не бывал, все время в Лондоне: по-моему, азартные игры! Он довольно поздно женился… очаровательная во всех отношениях леди, но он не из тех, кто способен утихомириться. Он женился только ради продолжения рода — так я слышал. Что ж, его жена родила требуемого сына — Дермота, а через пять лет неожиданно умерла.
Потом появились эти Льюиты… Мать была очень миловидной женщиной, какие-то, как говорили, дальние родственники… и вместе с ней появился ее маленький сын. На некоторое время все утихомирились, но Джеймс Трегарленд и не собирался заниматься землями. К счастью, Гордон, повзрослев, сам занялся делами, и именно он спас поместье от катастрофы, как раз вовремя. Такие имения могут выдержать бесхозяйственность в течение одного поколения, но не больше, поэтому то, что Гордон появился так вовремя и оказался таким умелым, можно считать настоящим чудом! Тем не менее, все это пойдет на пользу лишь Дермоту.
— Дермот тоже безразличен к делам.
— Похоже, что так. Трегарленды должны благодарить небеса за Гордона!
— Как я благодарила их вчера! Кстати, я говорила с парнем на конюшне. Вы что-нибудь Знаете о нем?
Джоуэн озадаченно взглянул на меня.
— Похоже, он что-то хотел мне объяснить, но он производит впечатление не вполне нормального. Когда я уезжала, он начал рассказывать мне очень странные вещи. Он явно слышал о случившемся вчера на утесах и, судя по всему, считает, что некая злая сила пыталась погубить меня! Из-за моих связей с Трегарлендами… Я — сестра новобрачной…
— Да? И что же он сказал?
— Что-то насчет этой бухточки: какая-то из ваших прабабок, утонувшая в море из-за несчастной любви, которая и поныне мстит женщинам из семейства Трегарлендов…
— Значит, «бедняга Сет»? Да, говорят, у него не все в порядке с головой!
— Я слышала, что он «порченый»…
— Это одно и то же — умственное помешательство! Должно быть, он услышал о вашем вчерашнем приключении, вспомнил о некогда утонувшей миссис Трегарленд, взял и связал две темы!
— Он всегда был таким? — О нет, что-то случилось с пареньком, когда ему было лет десять. Он — сын одного из конюхов и прекрасно разбирается в лошадях. Однажды в конюшне произошел несчастный случай: вырвалась необъезженная лошадь. Мальчик был там, лошадь сбила его с ног, и он попал под копыта. У него была повреждена голова, с тех пор все и началось.
Потом я рассказала ему о миссис Парделл и о нашем разговоре с ней.
— Вы расположили ее к себе! — похвалил он. — Обычно с ней нелегко сблизиться.