— Но он и одним своим очарованием многого сумел добиться. Например, королевы.
— Я не боюсь ни Томаса, ни его королевы. Ведь мы с тобой для них — достойные противники.
Анна улыбнулась. Они всегда были заодно, связанные любовью и своими честолюбивыми замыслами. С ней он не был холодным и безжалостным, с ним она не была гордой и надменной.
— Дорогая моя, — сказал Эдвард. — Женитьба моего братца заставила меня задуматься. Что ты скажешь о том, чтобы выдать нашу дочь Джейн замуж за короля? Это будет уже не первая Джейн Сеймур на троне.
Герцогиня вспыхнула от радости.
— Наша дочь... станет королевой Англии!
— Тебе это по нраву, правда? А что ты скажешь о браке леди Джейн Грей с нашим сыном?
Анна схватила его за руку и сжала ее.
— Наша дочь станет королевой! — повторила она. — А сын женится на той, что стоит очень близко к трону. Милорд, мой дорогой муж, нас ждет великое будущее!
— Ну, вот видишь, любовь моя, у нас все хорошо. Так что не будем завидовать Томасу с его королевой!
Анна сразу же стала серьезной.
— Но ведь он уже получил свою королеву, уже влияет на короля, а наша дочь еще не королева Англии, а сын — даже не обручен с леди Джейн Грей. Мне кажется, стоит показать Томасу, что насмехаться над властью протектора опасно.
— Как же ты предлагаешь продемонстрировать ему наше неудовольствие?
— Забрав назад драгоценности, которые король подарил Катарине Парр. Теперь она не имеет права владеть ими, ибо они принадлежат короне, и ты, как протектор, несешь за них ответственность.
Эдвард лукаво взглянул на нее.
— И многие из них очень подошли бы тебе, моя дорогая.
— Разумеется. Но они мне не принадлежат, а почему, спрашивается, жена твоего младшего бра- та должна украшать себя драгоценностями, которые не могу носить я?
Эдуард обнял ее за талию.
— Почему, в самом деле, — сказал он, — жена моего брата должна носить бриллианты, которых нет у моей жены!
* * *
Некоторым людям бывает трудно сосредоточиться на учебе, но юная Елизавета не принадлежала к их числу. Как бы ни была она оскорблена и унижена, временами она совсем забывала об этом. Она рассматривала случившееся недоразумение с Сеймуром как полезный опыт, который многому ее научил; в первую очередь тому, что никакие книги не дадут ей знания человеческой натуры, которое, возможно, пригодится ей больше любого другого. Ведь главное требование для того, кто собрался править людьми, заключается в умении понимать их.
Поэтому, даже проливая слезы и поддаваясь приступам тайного гнева, Елизавета не могла ненавидеть новобрачных.
У нее хватило мужества взглянуть правде в лицо. Катарина любила Томаса Сеймура, для нее он не был расчетливым волокитой, поэтому глупо сердиться на королеву. Что касается Томаса, то он таков, каков он есть, а она никогда не считала его святым.
Она должна быть спокойной, она должна научиться понимать мотивы поступков других людей, и потому надо приветствовать любой опыт, каким бы горьким он ни был.
Ее слуги были ее друзьями, поскольку она никогда их попусту не гоняла. Юная красота принцессы, опасное положение, в котором она находилась, беспокойное детство, оставшееся позади, — все это трогало их до глубины души и привязывало к ней. Более того, хотя принцесса обращалась с ними высокомернее многих других, она временами бывала на удивление сердечной. Она дорожила своими слугами и, если они попадали в беду, всегда вставала на их защиту. Такое отношение привязывало к ней, и даже если Елизавета и понимала, на чем держится эта связь, то от этого она не становилась слабее.
Ее казначей, Томас Парри, не задумываясь, сообщил ей о предательстве адмирала. Когда он услышал о женитьбе Томаса на королеве, взгляд его стал лукавым, и Елизавета, увидев это, захотела узнать, в чем дело.
— Миледи принцесса, — сказал Парри, — Сеймур женился на королеве, но, по моему мнению, он надеялся стать вашим мужем.
Елизавета не смогла скрыть торжествующей улыбки.
— Господин Парри, почему вы так думаете?
— Потому что я хорошо помню, что произошло на следующий день после похорон короля.
— И что же?
— Милорд адмирал разыскал меня и засыпал вопросами о вашей светлости.
— Обо мне? Да как ты посмел обсуждать меня с адмиралом?
— Он спрашивал не столько о вас, сколько о ваших владениях, ведь он конечно же знает, что лучше меня никто не осведомлен о состоянии ваших дел.
— Значит, его интересовали мои владения?
— Да, он хотел знать, какие земли и поместья вам принадлежат, и мне кажется, он был очень доволен, когда узнал, что вы получили в наследство.
Глаза принцессы сузились, и она преувеличенно громко рассмеялась:
— Адмирал очень осторожный человек, Том Парри.
— Да, осторожный, миледи. Но мне кажется, его интерес к вам не уступает интересу к вашим землям.
— А что, владения моей мачехи оказались обширней моих, а она сама — более привлекательной?
Она ждала ответа, и Парри, очень ее любивший, не захотел ее разочаровывать.
— Владения — да, миледи, но разве может женщина средних лет сравниться красотой с юной девушкой... которая к тому же...
— К тому же?.. Что вы хотели сказать, господин Парри?
— Признана всеми как истинная красавица. Елизавета вздернула голову.
— Вы мне льстите, — заявила она. — А я пришла к вам не за этим.
И она ушла, а Парри, улыбаясь, посмотрел ей вслед. Она его не обманула — он заметил и порозовевшие щеки, и вспыхнувшие глаза. Он решил, что хоть она и отказала милорду адмиралу — а Кэт Эшли сообщила ему об отказе принцессы, — но в душе жалела об этом. Сеймур знал, как сводить женщин с ума.
Парри тут же рассказал о разговоре с принцессой госпоже Эшли. Они оба были закоренелыми сплетниками, а поскольку благополучие их юной госпожи было делом их жизни, они больше всего на свете любили обсуждать ее поступки.
— Благослови ее Бог! — произнес Парри. — Нашу хитрую, тщеславную, юную принцессу. Благослови ее Бог! Пусть она станет королевой, а я не сомневаюсь, что она ею станет, ибо она очень хитра.
Елизавета шла, чувствуя себя слегка уязвленной тем, что Сеймур задавал вопросы о ее владениях. Она понимала, зачем он их задавал, она и сама бы на его месте спрашивала бы о том же самом и приняла бы решение на основе полученных ответов. Поэтому принцесса, будучи сама очень практичной, не могла винить Томаса Сеймура в том, что он слишком подробно расспрашивал о ее богатстве.
Она вспомнила несколько встреч, случившихся после его женитьбы. Он с нежностью поцеловал ее, и в его глазах она заметила скрытую страсть.