– Люблю ли я Стирлинг больше других замков? – задумчиво обронил он. – Не думаю. В этот раз – да. На следующей неделе я могу полюбить Линлитгоу, Холируд или Эдинбургский замок. Боюсь, я ужасный ветреник.
– Пока ваша ветреность касается только замков, мне все равно, – рассмеялась Маргарита.
Она не заметила, как на мгновение его лицо омрачила тень.
На следующий день королева увидела в холле замка маленькую девочку. Крошка была очаровательна, и за ней присматривала высокородная леди. Маргарита подозвала девочку и спросила, кто она.
Леди-опекунша с явным смущением ответила, что девочка живет тут временно.
– Меня зовут Маргарита, – сказала малышка королеве.
– Маргарита? Как странно! И меня так зовут.
– Вы тоже Маргарита? А дальше? Я леди Маргарита Стюарт.
– Вот как? Это очень интересно, – ответила королева.
– Боюсь, она ужасная болтунья, ваше величество, – пробормотала опекунша. – И, увы, немного избалованна.
– Вовсе нет, – возразила девочка. – Мой отец говорит, что это не так!
– А кто твой отец, дитя мое?
– Мой отец король, – гордо заявила кроха. Пугающее известие! Маргарита, выгнув бровь, посмотрела на незнакомую леди, но та лишь пожала плечами.
– Это малое дитя, ваше величество, – выдавила она. – А вы ведь знаете, как болтают дети… без всякого смысла.
– Но если твой отец король, то кто тогда мать? – спросила Маргарита девочку, отмахнувшись от бессвязного лепета ее наставницы.
– Маму тоже звали Маргаритой, – объяснила малышка. – Меня назвали в ее честь.
– Мать ребенка здесь? – осведомилась королева.
– Нет, ваше величество. Она умерла.
– Мама вовсе не умерла! – возмутилась девочка. – Мой отец говорит, что она не умерла и не умрет никогда!
– Ну, ладно, ладно… вы утомляете ее величество.
Маргарита не стала их удерживать и лишь молча смотрела, как женщина, взяв ребенка за руку, куда-то повела.
Зато она немедленно отправилась к королю. Яков, сидя у себя в покоях, играл на лютне.
– Яков, я хочу поговорить с вами… наедине, – непререкаемым топом отчеканила королева.
Король с ленцой поглядел на жену, но, поняв, что она действительно вне себя, знаком попросил друзей удалиться.
– Ну? – спросил он, когда они остались наедине.
– Здесь есть ребенок, девочка по имени Маргарита, которая утверждает, будто она ваша дочь. Я знаю, что это не так, но мне не нравится, когда кто-то объявляет себя вашей дочерью. Я хочу, чтобы вы это прекратили.
Довольно долго Яков молчал, потом взял несколько нот на лютне. Время пришло… Волей-неволей надо объясниться.
– Ребенок сказал правду, – выдохнул он. – Это моя дочь.
– Ваша дочь?! Но…
– Я хотел жениться на ее матери, но она… умерла. Ее отравили вместе с двумя сестрами за завтраком…
Голубые глаза Маргариты широко распахнулись, и краска залила ее щеки. Яков отметил про себя, что варварское убийство его любовницы шокировало королеву меньше, чем сам факт ее существования.
– Значит… у вас была любовница?
– Моя дорогая Маргарита! А чего вы ожидали? Не одна… а много.
– И… ребенок!
– Дети, – поправил ее король.
Маргарита пришла в ярость. Она жила надеждой заметить признаки собственной беременности, однако их не было. А теперь Яков… ее собственный муж… признает, что не только имел любовниц… но и детей.
– Я рад, что вы теперь знаете правду, – сказал он. – Я часто навещаю детей. В конце концов, это моя собственная плоть и кровь, и я поклялся, что никогда не поступлю со своими детьми так, как относился ко мне мой отец, – быть может, надеясь, что им не изведать раскаяния, что испытал я сам из-за той роли, каковую сыграл в его гибели.
Маргарита встала и направилась к двери. Она была в таком бешенстве, что понимала: лучше немедленно уйти, пока еще есть силы справиться с отчаянным желанием налететь на него и колотить изо всех сил. Ее подло обманули. Королева понимала, что была молода и глупа, а ее наивность не могла не броситься ему в глаза. Маргарита чувствовала себя оскорбленной, и ее тюдоровская гордость восстала. Она любила мужа слишком глубоко и доверчиво.
Король не пытался остановить ее. Он только пожал плечами и лениво вернулся к лютне. Он дергал струны, не слыша ни звука. Недавняя сцена напомнила о той, другой Маргарите, и тоска по ней заполнила все его существо, став почти невыносимой.
Маргарита не могла успокоиться, пока не выведала всю правду о добрачных любовных связях Якова. Королева заставила шотландских фрейлин рассказать ей все, что им было известно. Итак, король был настолько влюблен в Маргариту Драммонд, что хотел жениться на ней вопреки советам своих министров; и она родила ему дочь, эту леди Маргариту Стюарт, что так холили и лелеяли по высочайшему приказу. У Якова было еще двое детей от некоей Мэриан Бойд: Екатерина и Александр, а юный герцог Морэй, получивший этот титул, когда ему только-только исполнилось два года, был сыном короля от Дженет Кеннеди.
Вот это семья! И Яков так гордился своими отпрысками – тайком ускользал повидаться с ними, притворяясь, будто занят государственными делами! И, что хуже всего, оставлял ради этого в одиночестве свою жену!
Собственничество в любви, столь сильное у всех молодых Тюдоров, восставало против такого положения вещей.
Маргарита увидела своего мужа в новом свете. Он был вовсе не тем человеком, каким представал в ее девичьем воображении. Этот брак вполне мог быть заключен только ради его удобства. Маргарита чувствовала себя обманутой.
И все-таки, когда Яков снова пришел к ней, ласковый и добрый, хоть и не раскаявшийся, уязвленная гордость отступила перед желанием быть с ним. Муж разбудил в ней ту глубинную чувственность, что нуждалась в удовлетворении независимо от того, насколько задето было самолюбие.
Маргарита стала более требовательной в своей страсти; сейчас ею двигала новообретенная решимость: она должна родить ребенка; и это дитя непременно станет для Якова важнее всех прочих, ибо ее сыну суждено быть наследником престола, а потом и королем Шотландии.
Якова огорчало, что жена так расстроилась, обнаружив существование его незаконной семьи, и винил себя за неосмотрительность – следовало рассказать об этом в более мягкой форме. Король не мог раскаиваться в том, что у него есть дети, поскольку обожал их, и страшно огорчался, что у Маргариты до сих пор нет никаких признаков беременности. Когда это случится, уверял он себя, жена станет намного спокойнее.
Одним из величайших удовольствий для Якова было навещать детей. Он мечтал собрать их всех вместе в одной детской и признать своими, чтобы дать надлежащее образование и обеспечить почести, каковых они, по его мнению, заслуживали, будучи отпрысками королевского рода Стюартов.