– Эта болезнь часто следует за родами, сир, – ответили лекари.
– Но королева выздоровеет?
Доктора изо всех сил старались успокоить короля, но тот видел, что они сами ни в чем не уверены.
Если Маргарита умрет, его замучают угрызения совести. Яков помнил, как страдал после смерти отца. И не хотел вновь пережить этот кошмар.
И король решил идти пешком в графство Галлоуэй, к часовне своего любимого святого в Уайтхорне, дабы там молить о здравии своей королевы.
Усталый, со сбитыми ногами, Яков приплелся в часовню Святого Ниниана. Пешее паломничество оказалось делом очень нелегким, и он был этому рад. Если Маргарита умрет, его замучает совесть из-за блудливости и легкомыслия. Бедное дитя, это ранило ее с самого начала. Король стал гадать, не станет ли утрата жены карой за его грехи.
Воспоминания о муках, терзавших его после смерти отца, до сих пор были свежи в памяти, и король боялся еще раз испытать такое. Если Маргарита выздоровеет благодаря святому Ниниану, Яков на какое-то время удалится от мира, найдя приют у Серых братьев в Стирлинге. Там он несколько педель проведет в посте, молитве и размышлениях, дабы вернуться к жизни очищенным от грехов.
Король никогда не жалел о том, что построил этот монастырь, ибо святая обитель часто омывала его измученную совесть.
Маргариту и придворных не особенно радовало, когда король отбывал в монастырь. Яков опасался, что Маргарита – немного язычница в душе. Он видел, как рассеивалось ее внимание во время церковных служб, и замечал, что, стоило подвернуться благовидному предлогу, – и королева охотно уклонялась от посещения храма. Что до его друзей при дворе, то все эти люди слишком любили весело проводить время, чтобы радоваться периодам, когда из уважения к временному монашеству короля им тоже приходилось вести самый смиренный образ жизни.
Яков взял с собой в паломничество только четырех менестрелей – он любил путешествовать по стране инкогнито, считая, что это позволяет ему понять истинное положение дел. Король всегда хотел видеть вещи такими, как есть, чтобы иметь возможность улучшить жизнь своих подданных.
Яков нередко с иронией думал, что мог бы стать неплохим королем, если бы не пара-тройка недостатков, каковые он не в силах победить. Он никогда много не пил; не отличался обжорством; посвящал много времени изучению законов, способных послужить благу страны… Но потом Яков встречал женщину и забывал о долге перед государством, женой и всем светом, отдаваясь погоне за наслаждениями.
Король не раз говорил себе; «Если бы я женился па Маргарите Драммонд, стал бы счастливым мужем и никогда не смотрел на сторону», – точно так же, как повторял: «Знай я своего отца, будь у меня возможность говорить с ним, понять его, никогда я не взял бы столь ужасного греха па совесть».
Яков был удивительно противоречивой личностью: глубоко чувственным и в то же время духовным; в чем-то – весьма логично и трезво мыслящим, а в другом – до крайности суеверным. Он поочередно оказывался то в келье монастыря, то в постели одной из своих фавориток; был способен и на мудрость, и на безумие.
Достигнув часовни, Яков сделал святому приношения и стал молить, чтобы к Маргарите вернулось здоровье, а затем, поскольку его маленький оркестрик очень устал от долгого пути, велел привести лошадей, чтобы они могли вернуться в Холируд-Хаус верхом.
Король славился заботливым отношением к тем, кто его окружал, и всегда был готов при первой возможности охотно пренебречь правилами этикета, так что музыканты ехали вместе с монархом и весело болтали на разные темы.
Один из них сказал:
– Я слышал, сир, что Кот-с-Колокольчиком снова начал ухаживать за леди Босуэлл. Говорят, он готов взять ее в супруги.
– Неужели? – удивился король.
– Ну да, сир. Герцог совсем извелся от ревности, как я слышал.
Яков помолчал, размышляя о рыжеволосой и пылкой Джэнет Кеннеди. Они чудесно проводили время, и он до самой смерти не забудет Джэнет. Да, воспоминания короля о леди Босуэлл были так же вечно зелены, как и о Маргарите Драммонд, – правда, по другим причинам.
Яков гадал, помнит ли Джэнет, что он подарил ей Дарнауэй при условии не заводить другого любовника. Это было жестоко. Представить Джэнет без пылкого воздыхателя так же трудно, как его – мающимся от одиночества.
И все же… короля еще тянуло к ней; и он порой навещал Джэнет. «Повидаться с мальчиком», – говорил Яков, отправляясь туда; и он действительно ездил взглянуть на ребенка – он обожал своего сына. Но мальчик, естественно, жил вместе со своей матерью, так что, наведываясь к ребенку, король видел и ее.
Яков улыбнулся, вспомнив, как подъезжает к дому, как Джэнет поспешно спускается по лестнице навстречу ему – насмешливая, с глазами, пылающими страстью, которую они невольно возбуждают друг в друге; преисполненная любви к жизни.
Некоторое время они говорят о будущем мальчика; потом посылают за ним; а через некоторое время малыша уводят, ибо желание его родителей остаться наедине слишком велико, и ни тот ни другая не в силах с ним совладать.
А теперь Кот-с-Колокольчиком опять вздумал увиваться за Джэнет!
Яков представил себе эту картину. Старик, должно быть лет на двадцать пять старше его самого, ездит к огневолосой красавице, подкупая обещаниями подарить земли… и почетным браком. Яков не мог не признать, что герцог, несмотря на преклонный возраст, все еще представителен и мужествен.
Джэнет… с любовником!..
Воспоминания так и роились в памяти. Рыжие волосы Джэнет и ее нагое белое тело; глаза Джэнет, что в минуты страсти становятся зелеными… Нет, он так легко не уступит ее Коту-с-Колокольчиком!
И король решил изменить первоначальный план: они пока не станут возвращаться в Холируд. Яков совершил паломничество ради здоровья жены, а теперь может позволить себе навестить любовницу, которую так и не смог забыть окончательно.
Здоровье Маргариты стало восстанавливаться, по слухам, с того момента, как Яков достиг часовни Святого Ниниана, так что королева была обязана выздоровлением упомянутому покровителю и, когда почувствует себя достаточно хорошо, обязана принести ожидаемую им дань благодарности.
После того как ребенка с великой торжественностью окрестили и нарекли Яковом, Маргарита оставила его на попечение нянек и отправилась вдоль побережья Галлоуэй к часовне Святого Ниниана. Король гарцевал верхом рядом с каретой, Маргарита же пока не могла сесть в седло, ибо, хоть опасность и миновала, она еще не вполне окрепла.
Путешествие утомило королеву, и по возвращении в Стирлинг она испытывала слабость. Это особенно расстраивало Маргариту, поскольку Яков не любил, когда она болела, и чаще обычного уезжал из замка. Сейчас он проводил много времени с Джэнет Кеннеди, так же как и с леди А. И Маргарита узнала, что еще одна женщина, Изабелла Стюарт, дочь лорда Бьюкена, родила ему дочь, названную Джин.