– О господи! – воскликнул Роберт.
– Проси Бога помочь нам! Никто другой нам не поможет!
– Так, значит, ты… убийца!
– Не смотри на меня так, Роберт! Я сделала это ради тебя!
– Франсис!..
– Да, ради тебя! Ради нас двоих! – Она отчаянно заколотила руками по животу. – Чтобы я могла носить твоих детей! Чтобы паше могущество росло! Чтобы мы могли быть вместе всю оставшуюся жизнь!
– А Овербери?
– Он стоял у меня на пути. Овербери пытался остановить тебя. Он знал, что я получала зелье от доктора Формана.
– Зелье?
– Чтобы избавиться от Эссекса.
Роберт закрыл лицо руками. Каким глупцом он был, чтобы не понять всего этого! А дураки расплачиваются за свою глупость. Он стал думать о тех месяцах, когда Овербери томился в Тауэре. Он сам посылал ему пирожные и деликатесы. Неужели они были отравлены? А разве это не он устроил так, чтобы Овербери заключили в Тауэр? Разве не он хотел этого, потому что злился на него из-за его отношения к Франсис? Франсис! Все возвращалось к ней. Но как глубоко он сам увяз в этом деле?
Роберт пытался вспомнить те месяцы заключения. Понимал ли он тогда, что все обстоит не так, как кажется? Разве это не он не допустил свидания Овербери с родными? Не переусердствовал ли он, прислушиваясь к советам Нортгемптона?
Конечно, Роберт никогда бы не обрек на ужасную смерть человека, который был его другом. Но не он ли выбросил мысль об убийстве из головы, потому что так ему было удобнее?
Какова же его вина?
Он посмотрел на Франсис. На ее бледном лице глаза казались огромными. Она говорила взахлеб, не опуская ни одной подробности. Письма, которые она писала Форману, непристойные, мерзкие фигурки, которые он изготовил, попытки околдовать Эссекса – все эти ужасные деяния, пиком которых стало убийство Овербери.
А теперь, когда все раскрылось, лорд верховный судья расскажет об этом королю.
Король, думал Роберт, отношения с которым в последний год у него стали натянутыми; король, чей взгляд любовно задерживается на красивом лице сэра Джорджа Вильерса.
Но Яков – верный друг. Он должен увидеться с королем, должен заявить о своей непричастности к этому делу.
Франсис вцепилась в его камзол дрожащими пальцами, и ему захотелось отбросить ее прочь. Он не мог смотреть ей в глаза.
«Убийца! – думал Роберт. – Она убила беднягу Тома Овербери. И это моя жена!»
– Роберт, – рыдала Франсис, – помни, что я сделала это ради тебя!
Роберт отвернулся.
– Как бы мне хотелось, – прошептал он с горечью, – чтобы я никогда тебя не видел!
* * *
Яков печально смотрел в лицо своего друга.
– Ваше величество верит мне? – спросил Роберт с перекошенным от волнения лицом.
– Мой дорогой Робби, разве я могу поверить, что ты принимал участие в таком подлом заговоре?
– Благодарю вас. Если ваше величество верит мне, я не боюсь никаких обвинений.
– А тебя в чем-то обвиняют, Робби?
– При дворе только и разговоров что об этом отвратительном деле.
Яков коснулся плеча Роберта.
– Не горюй, мой мальчик, – сказал он. – Невинному нечего опасаться.
* * *
Сэр Эдуард многих вызвал для допроса. Уэстон, Франклин, Хелвиз и Анна Тернер должны будут доказать свою невиновность, хотя Коук не верил, что они смогут это сделать. Слуг этих людей допросили так тщательно, что они выдали все необходимые сведения.
Нортгемптон был мертв и не мог предстать перед правосудием, хотя сэр Эдуард полагал, что и он приложил руку к этому убийству. Но остаются двое, которые живы и которые, по его мнению, стояли в самом центре заговора: граф и графиня Сомерсет.
Ни с кем не считаясь в порыве наказать виновного, Коуп вызвал Роберта Карра, графа Сомерсета, на допрос в связи с делом об отравлении сэра Томаса Овербери.
Когда Роберт получил вызов, пришел в ужас. Ведь с ним так долго обращались как с самым могущественным человеком в стране! Неужели Коук думает, что может вызывать его в суд, как простого смертного?
Роберт отправился к королю и гневно поведал о случившемся, показав повестку.
Яков взял бумагу и печально покачал головой.
– Ну, Роберт, – сказал он, – это приказ лорда верховного судьи Англии, и ему нужно подчиняться.
– Но ведь…
– Нет, мой мальчик. Если бы лорд верховный судья вызвал меня на допрос, мне пришлось бы явиться.
Роберт пришел в отчаяние, так как рассчитывал, что король освободит его от столь неприятной процедуры. Поняв это, Яков почувствовал страх. Если Роберт ни в чем не виноват, почему он так расстроен?
Король обнял его и нежно поцеловал.
– Возвращайся скорее, Роберт, – сказал он. – Мне тебя будет сильно не хватать, и ты знаешь, что мое сердце всегда с тобой.
Роберт понял, что просить короля бесполезно. Он вызван лордом верховным судьей и должен идти.
Яков смотрел ему вслед, и в его глазах блестели слезы.
– Прощай, Роберт, – прошептал он. – Прощай, мой дорогой. Что-то говорит мне, что я никогда больше не увижу твоего лица.
* * *
Франсис ждала, когда злой рок коснется ее.
Те, кому она платила за помощь, были в руках правосудия и, возможно, именно в этот момент сознавались под пытками. Тайна смерти сэра Томаса Овербери наверняка будет раскрыта. Покушение на жизнь Эссекса также выплывет наружу, ибо одно преступление было преддверием другого.
Кто бы мог подумать, что через столько времени ей так не повезет?
Франсис считала, что сэр Томас Овербери умер и похоронен во всех отношениях. Она заверяла себя, что постепенно он перестанет ей являться в ночных кошмарах.
А теперь все только и говорят о нем, и всех больше всего интересует вопрос: как умер Томас Овербери?
Что произошло с ее жизнью, которая шла так гладко? Франсис чувствовала, как в ней шевелится ребенок – дитя ее и Роберта, наследник их величия, как она когда-то думала. Неужели ребенок унаследует их несчастья? Неужели он будет идти по жизни с клеймом «Твоя мать – убийца»?
Жизнь стала непереносимой. Слуги умолкали при ее появлении. Что они судачили о ней, когда она не могла их слышать? Откуда ей знать, что им наговорили про нее?
Роберта с ней больше не было. Его вызвали помочь лорду верховному судье в его расследовании.
Вошла одна из служанок и сказала, что посыльный желает что-то передать ей в собственные руки.
Франсис задрожала. Каждый посыльный теперь вызывал у нее страх.
– Приведи его немедленно! – приказала она.