Вскоре Эбигейл вышла. Харли терпеливо ждал ее.
— Я знал, что вы придете.
Голос его звучал тепло, дружелюбно.
— Вы хотели обсудить со мной один вопрос.
— Да. Я сделал очень приятное открытие.
— Это касается… меня?
— Нас обоих. Мы — родственники.
— Неужели?
— Вы находитесь со мной в той же степени родства, что и с герцогиней Мальборо. Ваш отец был моим двоюродным братом.
— Мистер Харли, неужели это правда?
Он засмеялся.
— Я могу это доказать. Но вы, кажется, больше удивлены, чем обрадованы.
— Поверьте, я польщена… таким родством.
— Мое внимание привлекло ваше имя. Мою мать зовут Эбигейл. В нашей семье оно распространено.
— Тут нет ничего необычного.
— Однако ваше имя заинтересовало меня. Потом… я обнаружил родство. Очень… обрадовался и не мог удержаться, чтобы не сказать вам.
— Для меня это лестно, — сказала Эбигейл, — но для вас…
— Вы действительно скромны, как о вас говорят. Я хотел сказать вот что: родственники должны время от времени видеться, так ведь? Родство обязывает. Согласны? Поэтому надеюсь, что мы часто станем видеться в зеленом кабинете ее величества.
— Королева, я уверена, будет рада видеть вас в любое время.
— И вы тоже?
— Конечно, — залившись румянцем, ответила Эбигейл.
Вернулась она к королеве несколько озадаченной, но в хорошем настроении. Какие у нее высокопоставленные родственники! И конечно, мистер Харли приятнее герцогини Мальборо. Он говорил с ней по-дружески — не то, что Сара, которая видит в ней бедную родственницу, годящуюся только в служанки.
Эбигейл не могла успокоиться. Почему, задавалась она вопросом, мистер Харли так доволен их родством? Ведь это не восторженный юноша, а весьма честолюбивый человек средних лет.
«Возможно ли, — мелькнула у нее мысль, — что Роберт Харли, один из ведущих политиков, ищет дружбы какой-то горничной?»
Чего он добивается? Эбигейл была неглупа. Он хотел войти в ближайшее окружение королевы и счел, что сможет этого добиться с помощью своей родственницы. Люди заметили привязанность королевы к ней. Дело, должно быть, в этом. Поэтому-то Харли и снизошел до признания ее родственницей.
«А иначе, — размышляла Эбигейл, — почему он не потрудился выяснить это раньше?»
Она только и думала о том, как был доволен Харли этим открытием, о любезности его тона в разговоре с ней.
«Я тоже влиятельная персона, — думала девушка. — Не только прислуживаю королеве, но могу оказывать на нее влияние. Становлюсь несколько похожей на кузину Сару.
Что, если когда-нибудь я займу место Сары?»
Сэмюэл Мэшем заметил в Эбигейл перемену.
— Что-то произошло, — сказал он ей, когда девушка вернулась к нему в переднюю после того, как королева с мужем отправились спать. — Ты стала другой.
«Неужели, — подумала Эбигейл, — я выдаю свои чувства, хотя всегда гордилась тем, что умею их скрывать?» Она пристально поглядела на Сэма. Они близкие друзья, он постоянно ищет ее общества, она доверяет ему, как очень немногим.
— Ничего не произошло, — ответила Эбигейл. — Правда, у меня появился новый родственник.
— Кто? — резко спросил Мэшем.
— Мистер Харли.
— Министр северных территорий?
— Да, он вызвал меня на разговор и сказал, что обнаружил между нами родство. Похоже, он рад этому. Я не могу понять, почему.
— Люди начинают ценить тебя, Эбигейл. Я боялся…
— Чего же?
— Что… кто-то ухаживает за тобой… и тебе это приятно.
— Нет, Сэмюэл, за мной не ухаживает никто.
— Ошибаешься, — с жаром возразил молодой человек. — Именно этим я и занимаюсь вот уже долгое время.
Девушка подняла на него взгляд своих зеленых глаз.
— Но, Сэмюэл…
— Эбигейл, мы можем быть с тобой счастливы.
— Ты хочешь сказать…
— Хочу сказать — в браке.
В браке! Девушка задумалась. Паж принца и горничная королевы. Их дети станут расти при дворе. Ей вспомнились замужества дочерей Черчиллов и щедрое приданое, которым королева одаривала каждую. Дети ее и Сэмюэла вступят удачно в брак… если родители будут играть значительную роль при дворе. Нет, не родители. Мать. Сэмюэл никогда не станет влиятельным. Возможно, он это понимает. Возможно, потому и восхищается ею. Если она выйдет за него — а кто еще захочет на ней жениться? — то придется устраивать и его судьбу, и свою собственную, и судьбу будущих детей.
Анна к ней привязана. Не в той мере, конечно, как к Саре Черчилл, но королева способна испытывать сильные чувства к близким. Люди замечают… Роберт Харли стремится заявить ей о родственных отношениях, потому что люди замечают ее, Эбигейл Хилл.
— Эбигейл, — сказал Мэшем, — я ведь не противен тебе?
— Нет, конечно. Ты же знаешь, я к тебе очень привязана.
— Настолько, что согласна выйти за меня?
— Мне бы хотелось подумать.
Сэмюэл остался доволен.
Какая восхитительная жизнь открывалась перед Эбигейл Хилл! Ей предложили выйти замуж — она даже не надеялась на это. Более того, честолюбивые люди искали ее дружбы — благодаря влиянию, которое она, по их мнению, имела на королеву.
— Добрый день, кузина.
Эбигейл гуляла по саду и готова была поклясться, что Харли поджидал ее.
— Добрый день… кузен.
— Вы запинаетесь.
— Родство у нас дальнее. Вы — двоюродный брат моего отца.
— Ну что ж, я ведь говорил, что довожусь вам почти таким же родственником, как герцогиня Мальборо. Только обещаю, что не стану относиться к вам с таким пренебрежением, как Сара.
— Она видит во мне бедную родственницу, — сказала Эбигейл.
— Миледи не всегда была богата, но она умеет добывать деньги, так ведь?
— Герцогиня определенно очень умна.
— В том, что касается набивания мошны? Иногда мне кажется, что она вовсе не так умна, как мнит о себе. А знаете, маленькая кузина, что переоценивать свои способности весьма опасно.
— Уверена, что так.
— Может настать день, когда королева спальни лишится своей короны.
— Вряд ли.
— И невозможное становится возможным. Притом очень часто!
— Вам, конечно, хотелось бы это увидеть.
— Я этого не говорил, кузина. Но мне было бы приятно видеть вознагражденную добродетель. Скажите, королева пойдет сегодня в зеленый кабинет?