Мелани встала.
— Отец… как вы попали сюда? Как вы сумели покинуть свою башню?
Он едва взглянул на нее и проорал:
— Неважно! Сумел! Меня снесли вниз и подняли сюда. Я так приказал. Если я желаю попасть в какую-то часть своего замка, я это делаю. Мне сказали, что она здесь. Опять она сюда явилась… как когда-то… ведьмина дочь!
— Отец, — сказал Коннелл, — это Сенара. Дочь вашей собственной жены.
— Я знаю, кто это. Я спросил и был уверен в том, что мне не посмеют солгать. Чего тебе здесь нужно? — выкрикнул он, глядя на Сенару.
Она встала и подошла к нему, улыбаясь какой-то странной улыбкой. Опустившись на колени, она подняла лицо к дедушке. При свечах она выглядела молодой и очень красивой.
— Я пришла в свой старый дом, — сказала она, — Я приехала, чтобы повидать вас всех.
— Отправляйся туда, откуда приехала. Ты и такие, как ты, приносят в дом зло. Мелани воскликнула:
— Отец, как вы можете!..
— Не называй меня отцом. Ты не имеешь права… даже если мой сын женился на тебе. Она не принесет добра в этот дом. Вылитая мать!
— Нет! — воскликнула Сенара. — Я другая.
— Выгоните ее отсюда. Я не могу ее здесь видеть. Это… к несчастью. Я не хочу, чтобы она напоминала мне о своей матери.
Тамсин сказала:
— Отец, вы жестоки. Сенара приехала очень издалека только для того, чтобы встретиться с нами. Если вы не позволите ей остаться здесь, она найдет прибежище под крышей моего дома.
— Дура! — закричал дедушка. — Ты всегда была дурой!
— Неужто? — спокойно спросила моя мать. — Если я дура, то не знаю, кого можно назвать умным. В своем доме я сумела сделать так, что мой муж и мои дети счастливы. А вот столь мудрый человек, как вы, за всю свою жизнь не смог этого добиться.
Он свирепо взглянул на нее, но в его глазах мелькнуло восхищение. Он гордился ею, и, я думаю, не впервые.
— Тогда тебе должно хватить ума, чтобы не ставить их счастье под угрозу. Он указал на Сенару. — Вот эта… ведет род от дурной породы. Ее мать явилась сюда и околдовала нас всех. Эта сделает то же самое. Ей не следовало рождаться на свет. Я тебя предупреждаю, дочка, будь умницей, послушай меня, я-то все это знаю. — Его голос вдруг задрожал. — Господи, неужели ты хочешь, чтобы я опять смотрел из своей башни на эти волны, на «Зубы дьявола» и вновь переживал все это? Моя жизнь сложилась бы по-иному, если бы море не выбросило эту ведьму Марию. Твоя мать была такой же дурой, как и ты. Она привела в дом ведьму, испортившую ей жизнь. И ты тоже хочешь сделать такую же глупость, дочка? Неужели ты не понимаешь, что дьявол послал ее, чтобы лишить тебя счастья?
— Отец, вы так много страдали, вы так больны…
— Да, да, ты просто хочешь сказать, что я старый дурак. Господи, если бы я не был прикован к этому креслу, то отхлестал бы тебя бичом, не посмотрев на твой возраст. Я потерял силу в ногах, но с головой у меня все в порядке. Послушай, если ты введешь в свой дом эту женщину, потом ты проклянешь этот день и не раз вспомнишь мои слова. — Он рассмеялся неприятным смехом. — Ладно. Я ничего не запрещаю. Я буду наблюдать. Смотреть, как сбываются мои слова. Я буду смотреть на вас из моей башни и докажу, что говорил правду! Приюти у себя ведьмину дочь… Дай мне возможность доказать правду.
Он развернулся и поехал к выходу, выкрикивая: «Биндер! Биндер!»
Появился испуганный слуга и выкатил кресло из холла.
В комнате повисло молчание. Первой его прервала Карлотта:
— Что за ужасный старик!
— Он женился на твоей бабушке, — сказала Сенара. — Это о ней он говорил с такой злобой.
— Должно быть, он ненавидел ее.
— Она его околдовала.
— Он сошел с ума, не так ли?
— А кто бы не сошел с ума на его месте? — спросила Сенара. — Такой мужчина оказался прикованным к креслу!
Вмешалась моя мать:
— Сенара, ты поедешь с нами в Тристан Прайори. Теперь тебе вряд ли захочется оставаться здесь. Сенара рассмеялась.
— Я не хочу, чтобы он перечеркивал мои планы, — сказала она. — Теперь здесь хозяин Коннелл. Если он и Мелани хотят, чтобы я осталась… тогда мне наплевать на слова сумасшедшего старика. Я обязательно съезжу в Тристан и поживу у тебя, Тамсин, но сначала я хотела бы погостить здесь.
Мелани встала. Она была явно взволнована сценой, которую устроил дедушка.
— Шторм, похоже, не думает стихать, — сказала она. — Но я не вижу причины, почему мы должны дожидаться этого, сидя за столом. Вам, наверное, хочется отдохнуть. Я провожу вас в ваши комнаты.
— Я могу говорить и говорить, — запротестовала Сенара. — Тамсин, пойдем ко мне. Представим, что мы вновь молоды.
Мать подошла к ней, и они крепко обнялись. Все опять начали разговаривать как ни в чем не бывало. В конце концов, мы привыкли к дедушкиным чудачествам. Но я не могла забыть его бешеных глаз, а в моих ушах продолжали звучать его слова.
Разница была очевидна уже в первый день. Наш нынешний визит был непохож на прежние. Раньше мы редко строили планы на текущий день. Мы являлись на завтрак, состоявший обычно из доброй порции эля с хлебом и холодным беконом. Затем все занимались тем, чем хотели. В замке царила атмосфера свободы. Иногда я отправлялась на конную прогулку с сестрой и кем-нибудь из кузин, любивших сопровождать нас. В другой раз я шла на берег моря и пополняла коллекцию раковин и камешков или просто гуляла по крепости. Занятий находилось множество. Когда мы были младше, нам разрешали играть во всех башнях замка, за исключением дедушкиной — Морской. Замок казался нам волшебным местом.
В этот раз все обстояло вроде бы так же, но все-таки по-иному.
Сенара, мама и тетя Мелани, судя по всему, были готовы без конца вспоминать старые добрые времена. Сенара разгуливала по крепости, постоянно восклицая:
— Как хорошо я это помню! Просто чудо, что все это сохранилось! Ты только посмотри!..
Таким образом, Карлотта постоянно была с нами.
Мы довольно сдержанно отнеслись друг к другу, особенно Берсаба. Карлотта говорила с акцентом, весьма симпатичным. Покрой еще одежды отличался от нашего, как и манеры. Все это да еще ее несравненная красота ставило ее особняком. Возможно, все было бы по-другому, если бы она не чувствовала своих достоинств, но она их прекрасно осознавала.
Я, Берсаба, Розен и Гвенифер устроили ей прогулку по замку.
— Это очень отличается от рассказов твоей матери? — спросила ее Розен.
— Очень.
— И мы тоже другие? — спросила я.
Карлотта рассмеялась и покачала головой.
— Я ничего не слышала о вас, так что у меня не сложилось никакого представления. Но вы отличаетесь от людей моего круга.