— Девочка? — повторил он. — Нет, я никого не видел!
Меня охватило горькое разочарование.
— Мы знаем, что она могла прийти сюда, — сказал Ли.
— Да, — продолжил за него Карл. Он повернулся к Бенджи:
— Помнишь, я сказал тебе, что мне что-то послышалось? Ты еще сказал, что это, должно быть, привидение.
Бенджи медленно кивнул.
— Мы должны поискать ее, — настаивала я. — Хватит терять время, она же испугается.
— Я ходил по дому, — сказал мужчина. — В некоторых комнатах совсем темно, но у меня есть лампа, я оставил ее там, наверху. — Он махнул рукой в сторону лестницы. — Я не видел никакого ребенка, хотя, конечно, здесь столько комнат… Сомневаюсь, что я успел осмотреть все.
— Мы обыщем каждый уголок, — сказал Ли.
— Я пойду с вами, — поддержал его мужчина.
— Давайте держаться все вместе, — предложил Ли, — и осмотрим здесь все от крыши до подвала. Она, может быть, заперта где-нибудь, нельзя терять ни секунды!
Мы обыскали залы и кухни, потом прошли во флигель, и там, в прачечной, я и нашла на полу пуговицу от платьица Карлотты!
Я, как ворон, налетела на нее. Это был знак, что она может быть здесь. Теперь я была уверена, что Карлотта где-то в доме, и, пока я не найду ее, я не уеду.
— Это ее пуговица! Она была здесь! — воскликнула я. — Она, наверное, и сейчас здесь!
Мы поднялись по лестнице. Она печально поскрипывала, как будто протестуя, у нас под ногами. Наверху оказался балкон, на котором когда-то играли менестрели. В те дни здесь царили счастье и радость, беда даже и не снилась.
По обе стороны от балкона висели тяжелые занавеси, а в глубине находился небольшой альков, где раньше хранились музыкальные инструменты. Туда вела маленькая дверца. Я открыла ее и увидела крепко спящую Карлотту.
Я кинулась к ней и обняла. Она открыла глаза.
— Привет, Цилла! — сказала она. Я взяла ее на руки и вышла на балкон. При виде нас все радостно вздохнули. Карлотта с удивлением оглядела собравшихся.
— Вы все пришли посмотреть на дом с привидениями? — спросила она. Потом перевела взгляд на незнакомца.
— А это кто? — поинтересовалась она.
— Карлотта, мы искали тебя! — сказала я. — Ты очень плохо поступила: ты же должна была спать дома!
Она рассмеялась. Она была так прелестна, когда улыбалась, а меня настолько переполняла радость, что с ней ничего плохого не случилось, что я не смогла удержаться и рассмеялась вместе с ней.
— Я хотела посмотреть на дом с привидениями, — объяснила она. — Они вот пошли, — она показала на Карла и Бенджи, — а меня с собой не взяли.
— Ну, теперь быстро домой! — сказал Ли. — Ты понимаешь, как там волнуются? Тебе предстоит долгая беседа с Салли, могу тебя уверить.
Карлотта моментально примолкла.
— Счастливый конец ваших поисков! — сказал незнакомец.
— Простите, что помешали вам, — ответила я. — И спасибо за помощь!
— Это было очень интересное знакомство: я навсегда запомню очаровательную юную леди, которая спала в шкафу. Если я куплю этот дом, я назову этот шкаф «Шкафом Карлотты»!
— Так вы хотите купить дом?! — воскликнула Карлотта. — Я хочу, чтобы здесь был мой шкаф! Ведь вы же купите его, да?
— Конечно, джентльмен сделает это ради того, чтобы доставить тебе удовольствие — ответил Ли.
— Меня зовут Фринтон, — произнес мужчина. — Роберт Фринтон.
Мои мысли смешались. Фринтон! Джоселин тоже был Фринтоном. Это было не такое уж редкое имя, но, с другой стороны, и не такое уж распространенное.
— Я Ли Мэйн, это моя жена, ее брат и мой брат. Вообще-то, в нашей семье родственные связи очень запутанны. Пойдемте с нами, мы угостим вас обедом, если у вас есть время, конечно. Мы должны спешить, потому что все с ума сходят от беспокойства, куда могла запропаститься эта девчонка.
— А что такое «запропаститься»? — спросила Карлотта.
— Это как раз то, что ты сделала, — нежно ответила я.
Роберт Фринтон ответил, что с огромной радостью принимает наше приглашение. Он уже почти решился на покупку дома, раз у него будут такие приятные соседи. Его конь пасся за домом, поэтому мы его не увидели, когда подъезжали, и через несколько минут мы скакали обратно в Эверсли.
Все обрадовались нашему благополучному возвращению. Салли Нулленс и Эмили Филпотс ждали нас во дворе, и, лишь завидев Карлотту, Салли накинулась на нее и принялась отчитывать. Как это она, такая плохая, испорченная девчонка, могла так поступить, напугав нас до смерти?
— И посмотри на свое платьице! — присоединилась к ней Эмили. — Грязное, и вышивка вся в зацепках, с ней уже ничего не сделать!
Харриет мягко улыбнулась девочке, моя мать вся лучилась от счастья, и даже мой отец, который отчаянно пытался сохранить неприступный вид, в конце концов, сдался. Карлотта улыбнулась нам и сказала:
— А он назовет шкаф «Шкафом Карлотты» в честь меня, потому что я забралась туда поспать!
— Дети, которые так убегают и причиняют окружающим уйму волнений, не заслуживают того, чтобы их именами называли шкафы! — объявила Салли.
Я не выдержала и громко рассмеялась, но к моему смеху примешивались нервные нотки, поэтому Ли успокаивающее обнял меня и сказал:
— Мы забыли представиться.
И он представил всех Роберту Фринтону, в ответ на что мать сказала, что она будет очень рада, если он останется пообедать с нами, и с удовольствием выслушает, что он думает о том доме.
Карлотта, получив нагоняй от Салли и Эмили, снова была уложена в постель. После того как я подготовилась к обеду, я зашла проведать ее. К тому времени она почти заснула. Я думаю, прогулка в Эндерби утомила ее, поэтому она там и заснула, как, впрочем, поступают все дети, когда очень устают. Интересно, что она думала, когда в одиночку бродила по дому? Вероятно, просто искала Карла и Бенджи, а так как о привидениях она знала очень мало, ничто ее не пугало.
Это приключение окончилось хорошо для нее, но я поняла, что она растет не по дням, а по часам и нам внимательнее надо приглядывать за ней. Она будет очень своенравной девочкой, я это всегда знала.
Я поцеловала ее, а она в полусне радостно улыбнулась мне. Я так любила ее, а что я буду чувствовать, когда у меня родится ребенок от Ли? Я не могла поверить, что смогу полюбить другое дитя так, как ее.
За обедом мы узнали, что Роберт Фринтон действительно приходится родственником Джоселину.
— В нашей семье было большое горе, — сказал он. — Такая трагедия! Мой брат и племянник пали жертвами этого отъявленного негодяя Титуса Оутса.
— Да, — сказал отец, — я помню это дело.