В фургоне нас было шестеро: я, Элис, месье Лассер, мистер и миссис Карлинг и, к моему изумлению, высокий мужчина, которого я заметила в гостинице.
Мне хотелось знать, собирается ли он сесть на пароход, на котором мы поплывем в Индию, или его конечной целью, как и месье Лассера, является Суэц.
Скоро пустыня обступила нас со всех сторон. Стало уже достаточно светло, и мы видели вокруг лишь мили песка. Он казался золотым в свете утренней зари. Я была восхищена. Затем кучер стегнул лошадей, и мы сконцентрировали свое внимание на том, чтобы удержаться на месте.
— Я вам говорил, — сказал месье Лассер, — что это путешествие вряд ли будет комфортабельным.
Мы смеялись, так как нас резко бросало друг на друга. Миссис Карлинг сказала, что хорошо, если это не будет продолжаться долго, а мистер Карлинг прокомментировал, что, когда предпринимаешь подобное путешествие, надо приготовиться к дискомфорту. Месье Лассер отметил, что в жизни есть некоторые вещи, которые кажутся чудесными, когда их предвкушаешь или оглядываешься назад, но менее приемлемыми, когда переживаешь их, и путешествие часто оказывается одной из них.
Высокий мужчина ласково улыбался нам, он, казалось, делил свой интерес между месье Лассером и мной, и когда бы я ни подняла глаза, я видела, что его взгляд мрачно устремлен на одного из нас.
Лошади мчались вперед.
— Что произойдет, если фургон перевернется? — спросила я.
— Что ж, — добавил мистер Карлинг, — это вполне может произойти, если будет так продолжаться. Я не думаю, чтобы наш кучер сознавал, какие неудобства он заставляет нас пережить.
— Его задача заключается в том, чтобы избавиться от одного груза, получить деньги и затем отправиться за следующим, — объяснил месье Лассер.
— Но если действительно произойдет несчастный случай, это задержит его, — предположила я.
— О, он надеется на Аллаха, который наблюдает за ним.
— Хотела бы я разделять его уверенность, — сказала Элис.
Когда лошади остановились, мы все почувствовали облегчение. Бедняги, они должны были сильно устать… Я знаю, что все мы чувствовали себя совсем разбитыми и радовались короткой передышке перед тем, как снова начнутся тяжкие испытания.
Когда мы вышли из фургона, я заметила, что высокий мужчина встал вблизи нас.
Жара в пустыне была очень сильной: солнце стояло в зените. Мы ехали уже где-то около шести часов и были рады укрытию, хотя место нашего отдыха, скорее, напоминало хижину; зато примыкавшие к ней конюшни были обширными.
Нам подали питье, и я обрадовалась, увидев, что это чай. Была предложена и еда — хлеб и мясо какого-то неопределенного вида, от которого я отказалась. Мы сидели за столами — шестеро из одного фургона. Я не видела больше никого из группы с нашего парохода и предположила, что они приедут позже, потому что наш фургон одним из первых покинул Каир.
— В конце концов мы благополучно прошли начальный этап нашего путешествия, — сказала Элис.
Высокий мужчина ответил:
— Большая часть пути еще впереди.
— Мне не хотелось бы думать, что будет еще хуже, — с гримасой продолжила Элис.
Мужчина пожал плечами.
— Я слышал, что по пути часто бывают поломки, — вставил месье Лассер.
— Как ужасно, — проговорила я. — Что же тогда произойдет?
— Вы ждете, пока об этом не дойдет сообщение, и потом вам присылают другой фургон.
— Что будет, если мы не успеем вовремя в Суэц, чтобы сесть на пароход?
— Они изыщут какие-то средства, чтобы вы туда попали, — сказал высокий мужчина.
— Мы не знаем вашего имени, — сказала я ему. — А мы, кажется, попутчики в этом опасном путешествии.
Он улыбнулся. Его зубы были очень белыми.
— Я Том Кипинг, — представился он.
— Так… вы англичанин.
— Вы так не думали?
— Я не была уверена.
Месье Лассер сказал:
— Я выясню, когда мы отправляемся.
Он отошел к столу, где сидел человек, который собирал плату за место. Том Кипинг сказал:
— Я стараюсь проникнуть в среду, где не имею права находиться. Вся ваша группа приехала из Англии, ведь так?
— Да, мы плыли все вместе.
— И месье… я забыл его имя… француз.
— Месье Лассер. Да, он тоже был с нами.
— И все стали добрыми друзьями. Я полагаю, что во время путешествия быстро завязываются дружеские отношения.
— Не удивительно, ведь так много времени все проводят вместе, — пояснила я.
— Должно быть, так.
Месье Лассер вернулся.
— Мы отправляемся через полчаса.
— Нам надо лучше собраться с духом, — сказала Элис.
Следующая часть путешествия была такой же ужасной. Я заметила, что через пустыню идет колея. Она была проложена главным образом фургонами, и, если кучер придерживался ее, езда была достаточно комфортной, но резвые лошади, взбешенные, без сомнения, частым применением кнута, непрерывно съезжали с колеи, поднимая вокруг фургона тучи песка.
Несколько раз по пути ко второму караван-сараю я думала, что мы вот-вот перевернемся, но какая-то таинственная сила удерживала нас, и после, казалось, бесконечного путешествия мы достигли второго места нашего отдыха.
Когда мы направились в караван-сарай, месье Лассер подхватил меня под руку и слегка потянул в сторону от остальных.
Он сказал:
— Это настоящая тряска. Я чувствую, что весь в синяках, а вы?
Я сказала ему, что тоже.
— Я думаю, — продолжил он, — что мог бы достать для нас лучший транспорт. Не говорите никому ни слова. Я не могу взять остальных… только вас и мисс Филрайт.
Во время его слов Том Кипинг подошел близко к нам.
— Как же мы можем бросить Карлингов? Это именно они должны путешествовать более комфортабельно, — пыталась объяснить я.
— Позвольте мне это организовать, — продолжал месье Лассер. — Я найду способ.
Я почувствовала себя неловко. Мне хотелось бы узнать мнение Элис. Это было связано не с тем, что мы втроем отправлялись с месье Лассером. Мы уже путешествовали с ним и хорошо знали его. Но как мы могли объяснить Карлингам, которые гораздо в меньшей степени, чем мы, могли выносить тяготы путешествия?
Мы сели, и нам принесли прохладительные напитки.
Том Кипинг предложил:
— У меня тут есть бутылка вина, которую я прихватил с собой. Не хотите ли присоединиться ко мне?
Я отказалась, так же как и Элис с миссис Карлинг. Мы предпочли чай, хотя он не был очень хорошим. Мистер Карлинг, поколебавшись, сказал, что он тоже предпочел бы чай.