— Я имею в виду ваши абсурдные комплименты и инсинуации. Пожалуйста, больше не надо. Я нахожу их оскорбительными.
— Я говорил чистую правду. Разве не этому вы учите ваших учениц?
Я села с показным достоинством.
— Подозреваю, что разговор о будущем Фионы не имеет смысла.
— Должен признаться, что тоже не нахожу эту тему очень интересной.
— В таком случае зачем вы просили меня прийти сюда?
— Потому что хотел поговорить с вами.
— Тогда почему же вы не назвали свои истинные намерения?
— Если бы я сделал это, мое желание не было бы исполнено.
— Поэтому вы солгали.
— На самом деле это ложь во спасение. Кому за свою жизнь не приходилось временами к ней прибегать? Возможно, даже вам.
— Скажите, какова же ваша цель.
— Быть с вами.
— Но почему?
— Вы должны понимать, что я нахожу вас неотразимо привлекательной.
— Разве так должен жених говорить с другой женщиной? Я сочувствую миссис Мартиндейл.
— Не стоит. Это женщина, которая бесконечно способна позаботиться о себе. Вы считаете, что мы с ней собираемся пожениться. Дело в этом? Горячие новости неутомимой миссис Б. с почты. Корделия, я не собираюсь и никогда не собирался жениться на миссис Мартиндейл…
— Но как же ребенок…
— Вы имеете в виду ее дочь? О, неужто говорят, что это мой ребенок? Снова миссис Б. Ей следовало бы писать романы.
— Так… Ну, это меня не касается. На самом деле вы, должно быть, считаете меня довольно дерзкой за то, что я так говорила. Пожалуйста, простите меня.
— Более чем охотно.
— Вам нечего сказать о Фионе, и вы удовлетворены обучением, которое она получает в настоящее время?
— Она и впрямь кажется несколько бесцветной, но это не вина школы. Она такая по природе. А Юджини склонна быть агрессивной. Им обеим не хватает шарма, но, возможно, я сравниваю их с… другими. На самом деле я хотел поговорить об Аббатстве и предстоящих празднованиях. Это не только костюмы. Я думал, что вы заинтересуетесь отчетами Аббатства и что вам покажется интересным рассказать девушкам что-нибудь об этом. Меня ужаснуло невежество Фионы и Юджини в этом вопросе. А тут еще будет этот маскарад. Я рылся в архивах и нашел вот это. У нас здесь много отчетов о более ранних периодах. Очевидно, когда мои предки приобрели Аббатство, многое оставалось в сохранности, включая массу записей, которые были помещены в нашу библиотеку. Я подумал, вам будет интересно их посмотреть.
— Мне было бы крайне интересно.
— Тогда подойдите к столу, и я покажу вам кое-какие старые планы этого места. Есть очень хорошие чертежи, выполненные монахами лет за сто до Ликвидации.
Он придвинул к столу два стула. Я села, и он взял большой том.
— Что вы знаете о монахах Колби? — спросил он.
— Что они были цистерцианцами… больше почти ничего.
— Тогда я вам немного расскажу. Орден сформировался что-то около двенадцатого века, а наше Аббатство было построено в 1190-х годах. Вы знаете, откуда взялось их название?
— Нет.
— От Сито, очень пустынного и почти недоступного леса на границе Шампани и Бургундии. Вот старая карта. Святой Бернар, основатель, был аббатом в Клэрво, первом из монастырей.
Я посмотрела на него. Он и в самом деле изменился. Что его интерес к Аббатству необъятен, было очевидно, поскольку он сбросил с себя манеру светской пресыщенности. Он выглядел моложе, почти мальчишкой в своем энтузиазме.
— Это была благородная компания мужчин, — сказал он. — Их целью было посвятить себя религии полностью. Возможно, благороднее идти в мир и попытаться его улучшить, чем отгородиться от всего в размышлении и молитве. Как вы считаете?
— Да, я считаю, что более смелый путь — идти в мир. Но немногие люди его улучшают, когда так поступают, и любовь к власти становится между ними и их благородными намерениями.
— Честолюбие, — сказал он. — Из-за этого греха пали ангелы. Люцифер был горд и честолюбив, и, как я уже говорил вам, считается, что он был членом нашей семьи. Спросите миссис Бэддикомб.
Я засмеялась.
— Пожалуйста, продолжайте. Это завораживает.
— Целью цистерцианцев было жить как можно проще. Все должно было быть простым. Они всегда строили в пустынных местностях, вдали от городов. Должно быть, когда-то здесь тоже было изолированное место. Можете вы себе это представить? Территорию огораживали крепкими стенами и строили всегда возле воды. Некоторые монастыри были построены по обе стороны потока. У нас рядом река, и это обеспечивает водой наши драгоценные рыбные пруды: монахам нужны были запасы свежей пищи. На стенах были сторожевые башни. Полагаю, им приходилось остерегаться грабителей. Посмотрите. Вот карта. Вы многое здесь узнаете. Вот амбары, зернохранилища, бойни, мастерские. Это внутренний равелин, а это внешний.
— О да, — сказала я. — Это действительно можно узнать.
— Вот дом настоятеля; дом для гостей рядом с ним. Люди всегда приходили в Аббатство, и никого нуждающегося в пище и убежище не прогоняли. Взгляните на неф. Там было одиннадцать ниш. На этой карте вы можете ясно это увидеть. Вы входите через нартекс. А вот поперечный неф. Взгляните на хоры, которые когда-то были разделены перегородкой… монахи с одной стороны, а послушники с другой. Часть их помещений сейчас используется для Академии: они были не так сильно повреждены, как остальные здания Аббатства.
— Это чудесная карта!
— Так все было в те дни. И у меня есть другая, показывающая, как все выглядело после Ликвидации. Мои предки приказали сделать. Смотрите, вот согревательная, дневная комната.
— Теперь наша общая комната.
Он повернулся ко мне и сказал:
— Я рад, что вам так интересно.
— Все это зачаровывает.
— Так много людей влюблены в настоящее и никогда не хотят оглядываться на прошедшее. И однако именно изучая то, что произошло, мы можем лучше справляться с сегодняшними событиями.
— Да, полагаю, это верно. Слава Небесам, теперь никто не придет и не разрушит нашу школу.
— Хотел бы я увидеть, как кто-нибудь посмел бы, когда командует мисс Дейзи Хетерингтон.
Я засмеялась.
— Она прекрасная женщина.
— Мы подумаем вместе о маскараде и придумаем, как придать зрелищу по-настоящему достоверный оттенок.
— Я думаю, вам следует посоветоваться с мисс Хетерингтон.
Он испуганно взглянул на меня, и мы оба снова принялись хохотать.
— Это было очень поучительно, — сказала я.
— И вы удивлены, что я могу интересоваться столь серьезным предметом.