— Что ж, большое спасибо.
— Я только жалею, что не могла помочь больше.
Она остановилась в дверях и указала на коттедж через луг, считающийся площадью.
— Постучите, — сказала она. — Она крикнет вам, чтоб заходили. Она любит посетителей. Проблема с ней в том, что, начав говорить, она не знает, когда пора остановиться. Надеюсь, у вас полно времени!
— Весь день, — сказал Джон. Мы пересекли площадь.
— Что ж, — сказал он. — Мы не совсем впустую пришли.
Все было так, как сказала хозяйка дома. Мы постучали, и нам велели войти.
Миссис Клинт лежала в постели, очень бодрая старушка в белом чепце, из-под которого выбивались седые волосы; на руках, похожих на птичьи лапы, были шерстяные митенки.
— Я думала, это моя дочь, которая пришла с бульоном на обед, — сказала она. — Кто вы?
— Мы должны извиниться за то, что побеспокоили вас, — сказал Джон. — Но дама из большого дома через площадь сказала, что вы, может быть, сможете нам помочь.
— Это миссис Карстерс из Лондона. Они нездешние. Чего вы от меня хотите? Подайте стул молодой леди, а вы можете взять вон тот камышовый. Учтите, он немного слабоват. В этом году старина Боб не приходил с ремонтом. Не знаю… нынешний народ. Бывало, он приходил точно, как часы. Он чинил стулья и точил ножницы. Когда-то на него можно было положиться. Чего же вы ищете?
— Марка Чессингема или Эдварда Комптона.
— Марк как-его-там… Такого нет. А если вы ищете Эдварда Комптона, вам нужно на кладбище.
— Возможно, у нас неверное имя, — сказал Джон. — Мужчина, которого мы ищем, высок и светловолос. У него легкий акцент… Возможно, немецкий. Очень слабый… почти незаметный.
— О да, — возбужденно подхватила я. — Я помню это. Значит, вы тоже заметили.
Миссис Клинт почесала голову сквозь чепец.
— Двадцать лет или больше, как весь дом сгорел. Дети… Это был удар для деревни. Теперь немногие помнят… только мы, старики.
Она помолчала.
— Говорите, небольшой акцент, и жил он здесь… Я только раз слышала о немецком акценте. У моего сына Джимми ухо улавливало такие вещи. Он был строителем и уезжал со своим хозяином за границу на какую-то большую работу. Когда вернулся, он говорил, что у Даулингов немецкий акцент. Мать немкой была, понимаете. От Даулинга было мало проку. В то время работал в большом доме. Выпивка была… его погибелью. Так и не нашел работы после того, как поместья не стало.
— У кого был немецкий акцент? — спросил Джон.
— У нее. Ну, она не очень-то по-английски говорила. Не всегда можно было понять, что она пытается сказать. Мой Джимми говаривал, бывало, что у нее так и должно быть. Но молодые, которые родились здесь… воспитывались здесь… казалось бы у них акцента не должно быть, между тем…
— И как их звали, вы сказали?
— Даулинг.
— Могли бы мы их видеть?
— Если знаете, куда они уехали, то могли бы.
Она хрипло хихикнула.
— Что вас остановит, так это то, что вы не знаете, где они. Они уехали… все. Были мальчик и девочка… оба очень красивые. Некоторые говорили, что они уехали в Германию. Старый Даулинг к тому времени помер. Она тоже. Он перебрал больше обычного и однажды ночью свалился с лестницы. Несколько месяцев пролежал, а потом скончался. Это много лет назад было. А эти всегда вместе были… брат с сестрой. Их можно назвать преданной семьей.
— Вы очень нам помогли, миссис Клинт.
— Неужто помогла? Я рада.
— Большое спасибо, а теперь нам нужно идти дальше. Доброго вам дня.
— Хорошо поработалось этим утром, — сказал Джон, когда мы вышли на площадь.
— Так вы считаете, что мы что-то нашли?
— Даулинги были наполовину немцами, и хотя муж Лидии никогда не утверждал, что он немец, у меня впечатление, что так оно должно быть.
Это было интересно проведенное время, и мне приятно было с Джоном, как и раньше; в Суффолке мы обнаружили очень немного, и даже не знали, важно ли это; тайна оставалась такой же глубокой, как и раньше; но по крайней мере я знала, что мой Незнакомец ушел от меня к Лидии и постоянно спрашивала себя, почему же он сначала пришел ко мне, назвался фальшивым именем и почему это было имя давно умершего человека?
То, что он ушел прямо к Лидии и исчез для меня, даже не сказав, что уходит, обескураживало и как-то даже тревожило.
Несомненно, все это было таинственно, и у меня все еще оставалось грызущее ощущение, что он мог не быть человеческим существом, что он был каким-то проклятым духом, может быть привидением того мальчика — или мужчины, — жизнь которого была преждевременно оборвана и который теперь лежит на кладбище в Кростоне. Причудливые мысли, но ведь и вся история была причудливой.
Дейзи приветствовала мое возвращение и намекнула — всего лишь с легчайшим оттенком упрека — что меня недоставало. В конце концов это был отдых в середине семестра, и если выдавалась возможность уехать, это можно было сделать.
— У Юджини был еще один приступ, — сказала она. — Шарлотта пришла и разбудила меня.
— Это довольно тревожно, — сказала я. — Надеюсь, она не заболевает чем-нибудь.
— Это было то же самое… тошнота и головокружение. Ей было хуже, чем в прошлый раз. Я вызвала доктора взглянуть на нее.
— Что он сказал?
— Именно то, что я думала. Она съела что-то ей не подходящее.
— Но это случается уже во второй раз.
— Возможно, у нее есть какая-то внутренняя слабость. Может быть, она не может что-то переваривать.
— Снова была рыба?
— Нет. Как ни странно, было тушеное мясо. У всех остальных все было в порядке. Я сама тоже ела. Оно было очень вкусным.
— Вы не думаете, что она может нервничать? Как вы считаете, это может иметь подобное действие?
— Я упомянула об этом доктору. Должно быть, она скучает по сестре.
— Хотя она всегда была в более близких отношениях с Шарлоттой, чем с Фионой.
— Что ж, кровь не водица. Я думаю, она может ощущать неприкаянность. Жаль, что Фиона не привезет этого своего мужа в Холл. Думаю, это помогло бы.
— Я уверена, что со временем она так и сделает.
— Будем наблюдать за Юджини и посмотрим. Может быть, нам удастся обнаружить, что заставляет ее болеть.
— Да, так мы и сделаем.
Когда я поехала на свою дневную верховую прогулку, я встретила Джейсона Веррингера. Он явно ждал, чтобы перехватить меня.
Я сказала «Добрый день» и галопом помчалась прочь. Но он не отстал.
— Не спешите, — сказал он. — Я хочу поговорить с вами.