По его мнению, сестрам милосердия не следовало оставаться подолгу на одном месте, поэтому он распорядился, чтобы нескольких наших коллег отправили в гарнизонный госпиталь, а на их место прислали других.
Генриетте и Этель предстояло в числе прочих вернуться в гарнизонный госпиталь. Эта новость повергла нас в смятение – ведь если мы окажемся в разных местах, мы почти не сможем видеться друг с другом.
Впрочем, Генриетта довольно легко с этим примирилась, чего нельзя было сказать об Этель. Бедная девушка была просто убита.
– Вы понимаете, – жаловалась она Элизе и мне, – если меня ушлют, я не смогу видеть Тома. Мы расстанемся навсегда.
– Но вы сможете иногда навещать его, – попыталась я ее утешить.
– Все равно это уже не то. Ведь я так за ним ухаживала! И еще ничего ему не сказала. Мне кажется, эта новость его убьет.
– И кому пришла в голову эта сумасшедшая идея – тасовать людей, как колоду карт? – грозно спросила Элиза.
– Кому же еще, как не этому доктору Адеру, – в сердцах ответила Этель. – Он считает, что мы работаем недостаточно старательно. Он проходил по палате, когда я сидела рядом с Томом, и, должно быть, видел нас.
– Но это так глупо! – возмутилась я. – У сестер милосердия так много работы. Конечно, им нужно время от времени отвлечься на что-то другое. Он просто хочет доставить людям неприятности.
Словом, Этель была в отчаянии.
Через некоторое время после нашего разговора Элиза отозвала меня в сторону и сказала:
– Малышка Этель не просто огорчена – боюсь, что этот перевод в другой госпиталь задушит их любовь в самом зародыше. А не могли бы вы что-нибудь сделать?
– Но как?
– Поговорите с ним… с нашим всемогущим доктором.
– Вы думаете, он прислушается к моим словам?
Она внимательно посмотрела на меня и произнесла с расстановкой.
– Да, думаю, что к вашим прислушается.
– Да он презирает нас всех! И я не сделала ничего такого, что выделяло бы меня в его глазах среди прочих сестер.
– А я думаю, что он вас особенно отмечает. То есть я хотела сказать – все остальные для него просто мебель, причем не самая полезная и нужная.
– Мне кажется, что даже он прекрасно понимает, какую огромную работу выполняет здешний персонал.
– Может быть, и понимает, да только никогда не покажет этого. Он ведь – всемогущий доктор, а сестры милосердия – просто служанки, которые должны являться по первому его зову.
– И вы полагаете, что я смогу его изменить?
Элиза кивнула.
– Во всяком случае, попытаться стоит.
Этот фантастический проект вначале только насмешил меня, но все же я решила рискнуть.
Возможность представилась в тот же день. Я увидела, что доктор Адер направился в комнатку, где Чарлз сделал мне предложение. Я последовала за ним.
– Доктор Адер!
Он обернулся и посмотрел на меня. В ту же минуту я почувствовала, что гнев и отвращение охватывают меня с новой силой.
– Мисс… э…
– Я знаю, что вы сочтете непростительной дерзостью с моей стороны обратиться к вам…
Я сделала паузу. Он не сделал попытки отрицать мои слова.
– Но мне нужно сказать вам кое-что. Я уверена, что это ваша идея – перевести некоторых сестер милосердия из Главного госпиталя в гарнизонный и наоборот.
– И вы полагаете, что я буду обсуждать свои планы с вами? – любезно осведомился он.
– Я бы просила вас именно этот план обсудить со мной.
– Могу я узнать, почему?
– Да. Вы переводите сестер по своему произволу, не считаясь с тем, какую работу они выполняют.
– Я прекрасно знаю, что они делают.
– И презираете эту черную, грязную работу. Но, доктор Адер, уверяю вас – эта работа очень важна, и врачи должны быть благодарны мисс Найтингейл за то, что она нашла людей для ее выполнения.
– Спасибо вам, мисс… э…, за то, что напомнили мне о моем долге.
– С нами работает сиделка по имени Этель Картер. Ее переводят в другой госпиталь. Но этого делать нельзя!
Он удивленно поднял брови. Его черные глаза, казалось, изучают меня с хладнокровной, циничной усмешкой.
– Позвольте мне объяснить все, – продолжала я.
– Прошу вас.
– Она влюбилась в молодого солдата, одного из наших пациентов. Его состояние явно улучшилось, да и ей это пошло на пользу. Их нельзя разлучать.
– Но это все же госпиталь, а не свадебная контора, мисс… э…
– У вас, как я вижу, затруднения с моей фамилией. Позвольте напомнить, что меня зовут Анна Плейделл.
– Да, мисс Плейделл.
– Я согласна с вами – здесь не брачная контора. Более того – пробыв тут достаточно продолжительное время, я прекрасно знаю, что этот госпиталь – место величайших страданий.
Мой голос задрожал.
Я попыталась сдержать эмоции и, кое-как справившись с собой, сказала:
– Если солдат может стать хоть чуточку счастливее, разве это не будет способствовать его выздоровлению? Хотя, наверное, вы не верите в подобные вещи.
– Откуда вам знать, во что я верю и во что не верю? Вы слишком много на себя берете, мисс Плейделл.
– Разве попросить вас о том, чтобы именно эта сиделка осталась в нашем госпитале, означает много на себя брать?
– Если ее имя стоит в списке тех, кого переводят в гарнизонный госпиталь, значит, она туда и отправится.
– А что будет с солдатом, который рисковал своей жизнью за родину и, возможно, еще отдаст за нее жизнь?.. Как быть с ним? Или его не нужно принимать во внимание, раз некий полубог уже соизволил составить свой важный список?
Его губы слегка дрогнули – без сомнения, ему понравилось, что я назвала его полубогом. Сам он считал себя таковым.
– Выслушайте же меня! – взмолилась я.
Мой гнев против него нарастал с каждой минутой. Передо мной стоял мой враг, человек, которого хотелось уничтожить, и как еще хотелось! Как ненавидела я его снисходительную усмешку! А он явно дразнил меня, наслаждался моим волнением, и меня охватило желание бросить ему в лицо обвинения, о которых впоследствии я, возможно, и пожалела бы.
– У меня нет другого выбора, – напомнил он мне, – ведь если бы я сейчас ушел отсюда, это было бы невежливо.
– Этого солдата привезли из-под Севастополя, – продолжала я, – полузамерзшего, израненного. Никто не думал, что он проживет хотя бы несколько дней. Этель Картер самоотверженно ухаживала за ним. Между молодыми людьми возникла симпатия. С этих пор он стал быстро поправляться. Должна сказать, что у нее самой тоже была нелегкая жизнь. Она потеряла ребенка.