Пахло сыростью.
– Такое чувство, что здесь совсем никто не бывает, – заметила я, и мой голос как-то странно и гулко прозвучал в пустом пространстве.
Селестина не ответила. Она зажгла одну из стоявших на алтаре свечей. Мерцающий свет отбросил на стену длинные тени.
– Давайте зайдем в молельню, – предложила она. – Вот дверь. В самой молельне есть еще одно помещение, ведущее в огороженный глухой стеной сад. Этим ходом когда-то и пользовались прокаженные.
Она высоко подняла свечу, и я увидела, что мы находимся в небольшой комнате.
– Значит, это и есть молельня, которая больше, чем в других замках, – сказала я.
Не отвечая, Селестина нажимала на различные участки стены. Как завороженная, я следила за работой ее длинных пальцев. Неожиданно она повернулась ко мне и с улыбкой сказала:
– Мне всегда каралось, что где-то в этом доме должна быть потайная каморка для священника… тайник, где бы он мог прятаться при появлении королевских солдат. Я точно знаю, что один из Тре-Меллинов в свое время собирался принять католицизм. Готова поклясться в существовании такого тайника! Если мы найдем его, Коннан будет в восторге. Он любит свой замок не меньше меня… не меньше, чем будете его любить вы. Если я найду тайник… это будет ему лучшим свадебным подарком, не правда ли? Что можно подарить тем, у кого есть все?
Через мгновение она воскликнула дрожащим от возбуждения голосом:
– Смотрите! Здесь что-то есть!
Я подошла к ней вплотную и ахнула от изумления: часть стены отошла назад, превратившись в узкую дверь.
Селестина повернулась ко мне. Как она изменилась! Ее глаза горели от возбуждения. Она заглянула в образовавшийся проем и сделала было шаг внутрь, но остановилась и сказала:
– Нет. Первой должны войти вы. Ведь это скоро будет ваш замок.
Ее возбуждение передалось и мне. Как обрадуется Коннан! Я шагнула вперед. Внутри стоял непонятный скверный запах. Селестина сказала:
– Не задерживайтесь. Взгляните, что там. Наверно, воздух затхлый от того, что дверь давно не открывали. Осторожно. Здесь могут быть ступеньки.
Она высоко подняла свечу, и я действительно увидела перед собой ведущие вниз ступени. Их было две. Я стала спускаться, и тут… дверь за мной закрылась.
– Селестина! – закричала я в ужасе.
Ответа не было.
– Откройте дверь! – кричала я.
Но каменные стены поглотили звук моего голоса. Как поглотили и меня, сделав пленницей Селестины.
Тьма и холод окружали меня со всех сторон. Стояла зловещая, гнетущая тишина. Меня охватила паника. Как описать этот ужас? Таких слов в языке не существует, и только тот, кто сам пережил подобное, способен понять, что я чувствовала.
В голове роились мысли – одна другой страшнее. Я была наивной дурочкой и попалась в ловушку, приняв на веру то, что казалось таким очевидным. Совершенно добровольно я сделала все так, как нужно было той, что хотела от меня избавиться. И мне даже в голову не пришло задавать какие-либо вопросы!
Страх сковал мои мысли, мое тело. Я была вне себя от ужаса. Вскарабкавшись по ступенькам, я начала барабанить в дверь.
– Выпустите меня! Выпустите меня! – кричала я, сознавая, что даже в молельне мои крики еле слышны, а в часовню никто никогда не заходит.
Она ускользнет… и никто так и не заподозрит, что она вообще была в замке.
От страха я не знала, что делать. До меня донеслись чьи-то рыдания, и я отпрянула в ужасе, не сразу узнав собственный голос. Внезапно накатила необъяснимая вялость, изнеможение. В этой сырой, темной каморке долго не протянуть. Я начала ощупывать дверь в поисках хоть какой-нибудь щелочки, но только поломала ногти и в кровь ободрала руки.
Глаза понемногу привыкли к темноте, я попыталась оглядеться и тут увидела, что не одна. Здесь уже побывал кто-то. Передо мной лежали останки той, которая когда-то звалась Элис. Я нашла ее!…
– Элис! Это ты, Элис! – я не узнавала собственного голоса. – Все это время ты так и была тут, в этом доме?
Но она молчала, как молчала уже больше года.
Не в силах смотреть, я закрыла лицо руками. Вокруг царил запах смерти и разложения.
Интересно, сколько прожила Элис, когда за ней захлопнулась эта дверь? Столько же проживу и я.
Очевидно, на некоторое время я потеряла сознание, а придя в себя, услышала чей-то бессвязный бред. Это была я сама, ведь Элис уже давно замолкла навсегда. К счастью, сознание вернулось ко мне не полностью. Я была в том странном состоянии полупомешательства, граничащего с ясновидением, когда окружающая обстановка теряет реальность. Я уже не осознавала, кто я. Марта? Элис?
Наши судьбы в сущности похожи. Про Элис говорили, что она сбежала с Джеффри, а про меня скажут, что я уехала с Питером… Время нашего исчезновения было хорошо продумано.
– Но почему?… – услышала я свой голос, – за что?…
Теперь мне стало совершенно ясно, чья тень мелькала тогда на шторе. Это была ее тень… тень страшной, дьявольски жестокой женщины. Она знала о существовании маленького дневника, который я обнаружила в кармане амазонки, и искала его, потому что боялась: в нем могут оказаться улики, и тайное станет явным.
Она ненавидела Элис, но своей мягкостью, кротостью, незаметностью вкралась в ее доверие и обманула… Она вообще не способна испытывать любовь к кому бы то ни было. Она использовала Элис, как до нее использовала других для достижения своих целей. Как собирается использовать Коннана…
Она любит только этот дом.
В эти страшные минуты, в отвратительной, зловещей темноте я совершенно ясно увидела ее. Вот она сидит у своего окна в Маунт Уиддене через бухту и смотрит сюда, сгорая от желания обладать этим замком, и ее желание, ее страсть ни в чем не уступают страсти влюбленного, мечтающего завладеть предметом своей любви.
– Элис, – прошептала я, – мы ее жертвы… и ты, и я…
Мне почудилось, что Элис вдруг заговорила… Она рассказала, как в тот вечер, когда Джеффри отправился поездом в Лондон, к ней пришла Селестина с известием о своей находке в часовне.
Я видела, как Элис… прелестная, хрупкая, добрая Элис, ахнув от радости, спешит навстречу своей смерти.
Конечно, говорила не Элис, а я сама. Но я знала, что она здесь, рядом со мной. Я наконец нашла ее, и мы обе обрели долгожданный покой. Скоро, очень скоро и я сойду за ней в тот мир теней, в котором она живет с тех пор, как вслед за Селестиной Нэнселлок вошла в молельню для прокаженных…
Внезапный яркий свет ослепил меня. Меня куда-то несли.
– Я умерла, Элис? – прошептала я и услышала голос:
– Дорогая моя… любимая… теперь ты в безопасности.
Но ведь этот голос Коннана, и он обнимает меня…