– Мы пойдем прогуляться по саду, – заявила Аделаида.
– Мне и здесь нравится, – ответила Виктория.
– А мне нравится в саду! Пойдем, ты же не собираешься просидеть весь день в Версале?
– А почему нет? Здесь очень приятно.
Аделаида улыбнулась своей сестре. Ей действительно не стоит завидовать. Король интересуется ею лишь потому, что она приехала совсем недавно. Аделаида развеселилась при мысли, что ее сестра десять лет провела в Фонтевро, где она, не будь такой находчивой, и сама могла бы оказаться. Аделаида получала ни с чем не сравнимое удовольствие от общения с Викторией, потому что то и дело напоминала себе о том, чего избежала.
– Пойдем, – приказала Аделаида. Она уже обладала над ленивой Викторией такой властью, что младшая девочка невольно подчинилась.
Пока они гуляли вместе, Аделаида приказала Виктории рассказать ей о монастыре. На что похожи монашки? Что они носят? Было ли там невыносимо скучно и была ли она вне себя от радости оттого, что вернулась в Версаль?
Виктория все объяснила и со всем соглашалась.
– За тобой нужно присматривать. В Версале повсюду ловушки. Если ты нарушишь этикет, разразится скандал.
– И что тогда случится? – безучастно спросила Виктория.
– Тебя непременно отошлют обратно в Фонтевро. Но не бойся. Я всегда приду к тебе на помощь. А как там София и Луиза-Мария?
– София старается говорить как можно меньше. Она всегда боится.
– Чего боится?
– Видимо, жизни.
– Когда вернется София, я буду присматривать и за ней.
– Но ты собиралась присматривать за мной.
– Я буду присматривать за вами обеими. Вот что я тебе скажу. Я самая важная персона в Версале.
– Ты… а как же наш отец? А королева? А как же маркиза?
– Королева ничего не стоит. Маркиза постоянно боится потерять свое место. Что касается нашего отца, он так сильно меня любит, что делает все, о чем я прошу. Раз уж ты приехала, я посвящу тебя в свой план.
– Какой еще план?
– Прогнать маркизу с королевского двора.
– Но король никогда этого не позволит. Аделаида засмеялась.
– Вот увидишь, – со знанием дела произнесла она. – В Версале много заговорщиков, но я – самая хитрая. Анна-Генриетта, дофин и его жена поддерживают их, но мой план лучше.
– И в чем он заключается?
Аделаида приложила палец к губам:
– Когда ты покажешь себя достойной, я, может быть, посвящу тебя в свою тайну. Если София такая глупая, так, может, мне не стоит умолять вернуть ее?
Виктория кивнул в знак согласия.
– А что насчет нашей младшей сестры?
– Она не глупая. Она много говорит и всегда настаивает на своем. Она говорит, что раз у нее на спине горб, то она заслуживает некоторой компенсации. Она собирается жить так, как она хочет.
– Ох, – вздохнула Аделаида. Она не сказала, что хочет возвращения Луизы-Марии еще меньше, чем Софии, и не собирается никого умолять. Она взяла Викторию за руку и посмотрела ей в глаза. – Ничего не бойся. Я всегда рядом с тобой.
Виктория кивнула. Она мечтала о том, как пойдет к себе в покои, ляжет на кровать и уснет. После обеда, конечно. Она ужасно хотела есть.
– Мы с тобой союзники, – сообщила Аделаида. – Ты понимаешь?
Виктория понимала. Она бродила по дворцу за Аделаидой и хранила почтительное молчание. Придворных позабавила ленивая, покорная Виктория, шествующая за Аделаидой, как верный оруженосец.
Что касается короля, то он разочаровался в только что вернувшейся дочери. Похоже, в Фонтевро забыли о необходимости соответствующего ее положению образования.
Людовика беспокоили попытки дофина баловаться политикой, и, чтобы избежать неприятностей, король избегал своего сына. Королю было гораздо интереснее проводить время с энергичной и интеллигентной маркизой, чем с членами его семьи. Кроме того, этот их общий интерес к архитектуре все больше и больше увлекал короля и его любовницу. В планах на строительство и реконструкцию значилось восемь зданий. Великолепное времяпрепровождение. Парижане смотрели на все эти расточительные забавы с недоумением. Время от времени они видели маркизу, одетую на многие тысячи ливров.
Казалось невероятным, что их возлюбленный Людовик, зная бедственное положение народа, страдающего от непомерных налогов, позволял этой женщине тратить такое количество государственных денег. Как обычно, многие обвиняли во всем женщину и выгораживали Людовика. Но были и те, кто говорил, что король больше не ребенок и он должен понимать, в каких условиях сейчас живут многие французские семьи. Но что ему страдания людей, если он потакает расточительству Помпадур?
Ход войны снова поменялся. Фредерик заключил мир с Австрией, и Силезия признала его права. Король Испании Филипп V умер, и его сын, Фердинанд VI, не желал больше продолжать агрессивную политику. Франция оказалась одна, участвуя в войне, где у нее не осталось никаких интересов. В конце концов мир был заключен на тех же самых условиях, что и два года назад. Потери Франции в войне были огромны. Оглядываясь назад, французы начали задаваться вопросом, а почему они вообще были вовлечены в эту войну. Они действительно поддерживали Чарльза-Альберта в его стремлении получить корону империи, но он умер, а его сын не хотел сражаться. Франции не было резона продолжать войну, ей следовало бы выйти из игры, но министр иностранных дел маркиз д'Аржансон не понимал этого. Теперь на императорский престол был избран муж Марии-Терезии правитель Лотарингии Франц. У Фридриха были свои интересы в Силезии, а Людовик, как он сам заявил, не хотел выступать в роли торговца и отдал все, что завоевал во Фландрии. Впрочем, он приберег Парму и Плацентию для своей дочери, Луизы-Елизаветы. Луисберг и мыс Бретон в Америке перешли в руки Франции.
Таков был результат Ахенского мира.
Англичане, которых совсем уж нельзя было назвать победителями, умудрились выбить лучшие условия для себя. Они всегда бдительно следили за расширением торговли и сохранили за собой право на импорт рабов и торговлю с испанскими колониями. Министры короля Георга потребовали, чтобы Франция перестала предоставлять убежище членам рода Стюартов. Парижане отнеслись к мирному соглашению с явным недоумением. «К чему было все это? – спрашивали они, вспоминая лишения последних лет. – Бесконечные налоги, чтобы оплатить… что оплатить?» Король не захотел выступить в роли торговца! Женщины с рынка, обладавшие большим влиянием на формирование общественного мнения, заявили, что хорошие манеры Людовика зашли слишком далеко! Как жаль, что он, старавшийся быть рыцарем по отношению к своим врагам, даже не пытался побыть хорошим отцом для своих подданных!
У народа менялся объект преданности. Чарльз-Эдвард всегда обладал редким обаянием и, так как понимал, что в любой момент его могут выслать из Франции, решил сделать все возможное, чтобы удержаться в стране. Он любил Париж, где получил утешение за все свои неудачи. Великолепные балы, опера, остроумный народ, утонченность высшего общества – от всего этого принц получал огромное удовольствие. С его необыкновенным очарованием и любовью к лести он мог без особых сожалений провести остаток жизни в столь приятном окружении. А теперь настал мир, и король потребовал, чтобы Чарльза изгнали из Франции. Людовик оказался в одной из тех ситуаций, которых он всю свою жизнь старался избегать. Ему придется попросить гостя уехать. Это очень неприятно, и поэтому Людовик откладывал разговор до последнего момента.