Когда они вернулись после бала в Лувр, Катрин, поглядев на себя в зеркало, увидела, что ее глаза стали более яркими, а щеки горели. Надежда омолодила ее на десять лет.
Придет ли сегодня король? — спросила она себя. В воображении Катрин возникла маленькая сцена — Генрих выговаривает ей за флирт с Видамом. Она мысленно ответила ему: «Генрих, неужели ты ревнуешь?»
Она почти не спала в эту ночь; даже ранним утром Катрин еще надеялась на появление Генриха.
Но, как это часто случалось в прошлом, он не пришел. И все же Катрин не теряла надежды.
— Одна свадьба порождает другую, — сказала Катрин своей старшей дочери.
Бедная Элизабет! Какой юной она была! Ей исполнилось только четырнадцать лет — она еще не созрела для замужества.
Катрин послала за девочкой, чтобы лично сообщить ей новость.
— Моя любимая дочь, я хочу поговорить с тобой о твоем браке.
Девочка посмотрела на мать своими большими темными глазами.
Я становлюсь излишне чувствительной, подумала Катрин; она смутилась, вспомнив, как когда-то давно ее, еще девочку, вызвал к себе папа, чтобы поговорить с ней о замужестве.
— Да, мама?
— Ты, наверно, знала, когда женился Франциск, что твоя очередь — следующая?
Несчастный ребенок проглотил слюну.
— Да, мама.
— Ты не должна печалиться, это чудесная новость. Тебя ждет отличный брак.
Девочка молчала. Кто станет ее супругом? Она перебирала в памяти знакомых ей молодых людей. Наверно, кто-то из Бурбонов — в их жилах течет королевская кровь. Или какой-нибудь де Гиз — в последнее время эта семья поднялась едва ли не выше королевской. У герцога де Гиза был сын — молодой Генрих. Перспектива получить его в мужья одновременно пугала и волновала девочку. Генрих обещал стать копией своего отца.
— О, мама, — вырвалось у Элизабет, — не мучай меня. Скажи, кто он? Кто?..
— Моя девочка, ты поедешь в Испанию. Станешь женой его августейшего Величества, испанского короля Филиппа.
Девочка побледнела, у нее был такой вид, будто она вот-вот упадет в обморок. В Испанию! Это так далеко от дома! К испанскому королю! Но ведь он уже старый человек.
— Похоже, ты не сознаешь, какая честь тебя ждет, моя дочь.
— Но, мама, — прошептала Элизабет, — это так далеко!
— Ерунда! — Катрин заставила себя громко рассмеяться. — Подумай, моя дорогая, ты станешь королевой… Королевой страны, которую многие считают самой великой на свете. Подумай об этом!
— Но я не хочу ехать.
— Не хочешь стать королевой Испании?
— Нет, мама. Я бы предпочла остаться французской принцессой.
— Что? Быть старой девой, как твоя тетя Маргарита?
— Она собирается выйти замуж. Почему я не могу подождать, пока мне не исполнится столько лет, сколько сейчас тете Маргарите?
— Потому что, моя дорогая, решено, что ты выйдешь замуж за короля Испании.
— Я ненавижу короля Испании.
— Замолчи! Это все, чем ты можешь отблагодарить меня за то, что я воспитывала, оберегала, учила тебя?
— Он старый.
— Ему всего лишь тридцать с небольшим.
— Но он женат на английской королеве, мама.
— Ты ведь знаешь, что английская королева умерла.
— Но я слышала, что он собирается жениться на новой королеве.
— Ты должна прислушиваться не к сплетням, а к голосу рассудка. Моя дорогая дочь, ты выйдешь замуж за короля Филиппа.
— Когда, мама?
— О, это будет организовано скоро, не бойся.
— Именно этого я и боюсь. Он приедет сюда за мной… или меня отправят к нему?
— Вы поженитесь в Нотр-Дам, как Франциск и Мария.
— Значит, он приедет за мной?
Катрин убрала волосы с горячего лба дочери.
— У тебя разыгралось воображение! Неужели ты полагаешь, что великий король Испании отправится за женой в такое путешествие? Конечно, нет; в церемонии бракосочетания примет участие доверенное лицо Филиппа. Герцог Альба займет место короля Испании. Тебе понравилась свадьба Франциска, верно? Теперь твоя очередь.
Элизабет бросилась к ногам матери.
— О, мама, мама, я не хочу выходить замуж. Я не могу уехать отсюда. Не хочу покидать родной дом ради старого человека.
Катрин, смягчившись, привлекла к себе девочку; она подвела дочь к дивану, села рядом с ней, обняла Элизабет. Королева заговорила с дочерью так, как она не говорила ни с одним из своих детей, кроме Генриха. Она рассказала ей о своем детстве, о своем честолюбивом и хитром родственнике, папе римском, о монастыре Мюрате, о толпе, требовавшей, чтобы маленькую Екатерину отдали солдатам; наконец, она поведала дочери о приезде во Францию, о том, как она боялась новой жизни, но со временем полюбила ее.
Девочка, слушая мать, стала постепенно успокаиваться.
— Но Испания — это страна, пленником которой был мой отец, — печально промолвила Элизабет. — Он провел там худшие годы своей жизни.
— Моя дорогая, — сказала Катрин, — у нас нет выбора, мы должны подчиниться.
— Да, дорогая мама.
— Мы все познали страдания, подобные твоим. Возможно, король Испании покажется тебе таким же замечательным человеком, каким я считаю твоего отца. Сейчас во всем свете для меня нет человека лучше Генриха, однако когда-то я боялась его, как ты боишься короля Испании.
— Надеюсь, это произойдет, мама, но я полна дурных предчувствий.
Катрин нежно обняла дочь; королева тоже испытывала чувство растерянности.
Король пришел в личную комнату Катрин, и она отпустила своих девушек.
— Я хочу поговорить с тобой, Генрих.
Он повернулся к ней; лучи солнца упали на его лицо. Он постарел со времени штурма Сент-Квентина; его лучшие годы были уже в прошлом. Катрин напомнила себе, что молодость Генриха досталась Диане, и в ее душе всколыхнулась горькая обида.
— Насчет Элизабет, — добавила она.
Генрих явно испытал облегчение.
— Элизабет, — повторил он.
— Она почти не раскрывает рта, заметно побледнела. Боюсь, она заболевает. Она никогда не блистала здоровьем.
— Известие о скором замужестве — серьезное испытание для ребенка, — мягко промолвил Генрих. — Оно могло разволновать девочку.
Он вспомнил о том дне, когда ему сообщили, что у него будет жена-итальянка.
Катрин подошла к мужу; ей хотелось быть поближе к нему; она взяла его под руку.
— Мы это понимаем, Генрих, верно?
— Да.