Любящая тебя по-прежнему, Дейзи — твоя Танцующая дева»
Следующее письмо пролило больше света на интересующий меня вопрос.
«Эннис, дорогой мой!
Я должна тебе что-то сказать. Это произошло во время той незабываемой недели. Сначала я не знала, что и думать. Но сейчас я просто таю от восторга. Теперь я знаю, это то, чего мне всегда так хотелось. До этого момента я еще не была уверена. Такое ощущение, как будто частичка тебя теперь всегда будет со мной.
Ты понял, что я хочу сказать? Я думаю, у меня будет ребенок. Я надеюсь, что это так. Я напишу тебе еще, как только будет полная уверенность.
Любящая тебя, Дейзи — Т.Д.»
Четвертое письмо.
«Мой самый дорогой Эннис!
Нет, об этом не может быть и речи. Как я говорила тебе уже много раз, из этого просто ничего не получится. Это означало бы для меня — бросить все, к чему я стремилась. Я не могу этого сделать. Пожалуйста, не проси у меня невозможного. Я не хочу, чтобы наши взаимоотношения испортились, а это неизбежно произошло бы. Я так счастлива сейчас!
Эннис, давай будем довольствоваться тем, что у нас есть. Поверь мне, так лучше для нас обоих.
Как всегда, с любовью, Дейзи — Т.Д.»
Я взяла следующее письмо.
«Эннис, дорогой мой!
Я просто таю от счастья!
Это правда! У меня будет ребенок. Я невероятно счастлива. Долли в ярости. Он думает о своем новом спектакле. Какой смысл давать мне главную роль, если уже через несколько месяцев я бучу скакать, как слон?Я сказала ему, что слоны не скачут, они вышагивают с гордым видом. Он закричал: «Ты не думаешь о том, как это скажется на твоей карьере? Не сомневаюсь, это Чарли Клеверхем. Или Робер Бушер? Да какое мне до всего этого дело, если я собираюсь выпустить новый спектакль!» За этим последовало обычное обращение к Богу. Этот Долли, над ним просто невозможно не смеяться.
Нет, ничто — да-да — ничто не может омрачить моего блаженства.
Всегда любящая тебя Д — Т.Д.»
Следующее письмо.
«Дорогой мой Эннис, все идет хорошо. Да, конечно, я сообщу тебе.
Я сделаю все так, как будет лучше для него (или для нее — мне все равно, я просто хочу, чтобы он был.) Чарли Клеверхем рассмешил меня. Он думает, что это его ребенок. Прости меня, Эннис, он всегда был таким моим добрым другом. Он мог бы дать своему ребенку все, абсолютно все. Чарли — очень хороший человек. Один из самых лучших, каких я только знала. Он честный и благородный, и, кроме того, очень богатый. Робер Бушер тоже такой, но он иностранец, и я предпочла бы Чарли. О, я опережаю события. Я просто подумала, а вдруг я внезапно умру. Ведь никогда не знаешь, что будет. Мне раньше никогда это не приходило в голову, но сейчас, когда нужно будет заботиться о ребенке, совсем другое дело.
Не могу думать ни о чем другом, кроме как о моем малыше.
Не волнуйся и, конечно же, ничего не присылай. Я отлично справлюсь сама. Я неплохо зарабатываю, и Чарли, разумеется, старается, чтобы у меня не было ни в нем недостатка.
Я молода, здорова и прекрасно себя чувствую. Я была у доктора, и он сказал, что через несколько месяцев я снова войду в форму и смогу опять танцевать.
Ах, Эннис, я просто не могу дождаться. Я уверена, все будет отлично.
С любовью, Т.Д.»
Следующее письмо, очевидно, было написано несколько позднее.
«Дорогой Эннис.
Она здесь. Она появилась на Рождество, поэтому я назвала ее Ноэль. Она очаровательная и абсолютно здоровенькая. Я люблю ее больше всего на свете. И никогда не оставлю. Долли бушует, говорит, что у него связаны руки. Он хочет занять меня в своем следующем спектакле, говорит уж не думаю ли я, что он может ждать целую вечность, пока я разыгрываю роль мамы? Я сказала, что мама — это лучшая роль, которую мне приходилось играть, и я собираюсь играть ее и дальше, на что он заявил, что я сентиментальная дура, и он не намерен дожидаться, когда мне надоест возиться с визжащей сопливкой. И тогда я рассердилась: «Не смей называть мою девочку визжащей сопливкой!» А он саркастически ответил: «Ах, конечно же, она будет совсем не такой, как все остальные визжащие сопливки. Она будет поющей и исполнит Травиату в годовалом возрасте». Милый Долли. Он не такой уж плохой. И я думаю, она ему нравится. Я не представляю, как можно ее не любить. Она уже, конечно, узнает меня. Марта делает вид, что малышка надоедает ей, но я видела, как она подходит к колыбели, когда думает, что я на нее не смотрю. На днях я слышала, как она говорила: «Наша проказница хочет к мамочке». Ты только представь себе: Марта! И наша проказница! Но ты не знаешь Марту. От нее меньше всего можно было ожидать, что она хотя бы взглянет на малышку. Какая от детей польза в театре?Но теперь Ноэль очаровала даже ее. А уж про служанок и говорить нечего, они на нее не нарадуются и спорят между собой, кто будет за ней ухаживать. Жизнь — это сплошное блаженство.
С любовью. Т.Д.»
И вот последнее письмо:
«Мой дорогой Эннис.
Все идет хорошо. С каждым днем она становится все очаровательнее. Это лучший рождественский подарок, который я когда-либо получала. Я говорила это тысячу раз и не устану повторять еще тысячу.
Эннис, ты должен простить меня за это. Я решила не разубеждать Чарли, что это его ребенок. Постарайся не слишком огорчаться. Так будет лучше. Мы обязаны подумать о ней. У нее должно быть все. Я бы не могла быть счастлива, думая, что я умру и оставлю ее ни с чем. Я не хочу, чтобы мой ребенок узнал нищету, в которой росла я. Я не хочу, чтобы она, как и я, попала в нелюбящие руки. Я знаю, ты бы любил ее, но ты не смог бы дать ей то, что она должна иметь. А Чарли сможет и сумеет это. Он даже поклялся мне. Он ее любит особенно, потому, что считает своей. Поверь мне, Эннис, так лучше. Он бы и так заботился о ней, если бы я попросила, но лучше иметь более тесное родство. Может быть, я не права. Но эти слова — права, не права — всегда были мне не совсем понятны. Я хочу, чтобы моему ребенку было лучше, и мне не важно, что кто-то назовет мой поступок неправильным. Для меня это правильно, и для нее — тоже, и только это имеет какое-то значение.
Ты, конечно, не мог не подумать о регистрации рождения и тому подобное. Сейчас действует новый закон, что нужно все это вписывать. Я не буду этого делать, Эннис. Я не буду записывать, что она внебрачный ребенок. Могут найтись люди, которые будут относиться к ней за это с презрением. Мне хорошо известно, каково это, из моего собственного опыта.
Я хочу сделать так, чтобы у нее было все, и самое лучшее. Что я бы могла сказать? Я не могла бы сказать правду, что ее отец — ты. Ведь ты не смог бы позаботиться о ней, Эннис. Во всяком случае так, как мне бы этого хотелось. Если в этом когда-нибудь возникнет необходимость, Чарли это сделает лучше. У нее будут няньки, , служанки и все прочее. Поэтому я говорю, что никаких заполнений документов, никаких записей не будет. Это мой ребенок, и я все сделаю по-своему, так, как считаю нужным.