Недобрый глаз Клуни так и сверлил их, его длинный гибкий хвост перебирал убогие приношения, выпавшие из их лап: несколько жуков, два больших червяка, какая-то кочерыжка и дохлый воробей…

Неожиданно Клуни улыбнулся.

Крысы облегченно вздохнули и осклабились в ответ. Хозяин, к счастью, в благосклонном расположении духа.

Но вдруг — в мгновение ока — Клуни метнулся вперед и крепко схватил их за уши. Незадачливые добытчики жалобно заскулили, Клуни поднял их в воздух и стал трясти. Он с силой стукнул их лбами, затем, оглушенные, они полетели к дверям, опережая крик хозяина:

— Жуки, черви, дохлый воробей? Я хочу мяса! Нежного, молодого, красного мяса! Еще раз принесете такую дрянь — насажу на вертел и зажарю в собственном соку. Ясно?

Шелудивый закивал на своего товарища:

— Хозяин, это все Рваноух. Если бы мы пошли через поле, а не по дороге…

— Не верь этому жирному лгуну, хозяин! Он сам хотел идти по дороге…

— Вон!

Крысы в панике рванули прочь и, пытаясь одновременно пролезть в дверь, застряли в проеме. Клуни откинулся на кровати и презрительно фыркнул.

Следующими явились Жабоед и Грязнонос.

Их доклад слегка приподнял настроение Клуни. Завербовано больше сотни новобранцев, в основном крысы. Охочие до грабежа, голодные и бездомные, они с превеликой радостью соглашались вступить в армию знаменитого Клуни. Им было лестно оказаться на стороне заведомого победителя. Но были среди новичков и хорьки, и ласки, и пара горностаев. Некоторые сначала упрямились, но увесистые тумаки Жабоеда, подкрепленные угрозами скорой мучительной смерти, оказались весьма убедительным доводом.

Краснозуб и Темнокогть раздали оружие выстроившимся на церковном дворе новобранцам. Хозяин вышел взглянуть на них.

Проходя перед строем, Клуни одобрительно кивал: злобные крысы, прожорливые хорьки, хитрые ласки, вороватые горностаи — как раз то, что надо.

— Краснозуб! Зачитать устав! — рявкнул он. Краснозуб, вперевалку расхаживая взад и вперед, принялся читать устав по памяти:

— Равняйсь! Смир-р-но! Отныне вы состоите на службе у Клуни Хлыста, разгильдяи! За дезертирство — смерть. За отступление в бою — смерть. За неподчинение — смерть. Я, Краснозуб, — первый заместитель Клуни. Вы будете подчиняться приказам своих командиров. Они подчиняются моим приказам, а я — намотайте себе на ус — получаю приказы от самого Клуни. Теперь, если один, двое или даже несколько из вас намерены побороться с Клуни, победить и возглавить шайку — можете попытаться сделать это прямо сейчас.

И тотчас Клуни набросился на новобранцев, разя их ударами мощного хвоста. Оскалив клыки и сощурив свой единственный глаз, он наносил удары направо и налево. Новобранцы в страхе разбегались и прятались за могильные камни. Клуни гордо вскинул голову и расхохотался:

— Что, кишка тонка? Не бойтесь, я вас убивать не буду. Мне сейчас не нужны покойники. Но будьте уверены, когда придет время — вам представится случай и подраться, и погибнуть. А теперь я хочу услышать: кто ваш хозяин?!

Новобранцы снова построились, и под безоблачным небом раздалось громкое и дружное:

— Клуни, Клуни, Клуни Хлыст!

*9*

Аббат Мортимер и Констанция не спеша шли по аллее. Оба были погружены в раздумье. Оба думали об одном и том же — как защитить аббатство.

Древнее аббатство веками было обителью мира и счастья, гостеприимным приютом для всех. Теперь, когда над ним нависла угроза нападения, двое старых друзей иными глазами смотрели на родные пенаты. Мелодичное пение птиц, разносившееся в неподвижном воздухе, наполняло сердце Констанции печалью и сожалением о том, что мирной жизни пришел конец. Она хрипло откашлялась, она чувствовала: слезы вот-вот хлынут из ее глаз. Аббат, понимая печаль Констанции, ободряюще похлопал ее по спине:

— Ну, ну, старушка, не отчаивайся. В истории аббатства не раз случались чудесные события, предотвращавшие несчастья.

Констанция только хмыкнула в ответ, не желая разочаровывать старого друга. Она была полна самых мрачных предчувствий. Над аббатством нависла черная тень, и это происходит сейчас, а не в давно минувшие дни сказочных чудес и подвигов.

Матиас сидел в Пещерном зале за столом, перед миской парного козьего молока с ореховым хлебцем и яблоками: было время завтрака. Василика поселилась вместе с родителями в комнатах, отведенных им мышами Рэдволла. За прошлую ночь Матиас повзрослел. Он чувствовал на своих плечах тяжелую ношу — защита аббатства от нападения врагов. Размышляя о свалившихся на Рэдволл напастях, Матиас совсем забыл о еде.

— Поешь как следует, Матиас, не стоит встречать беду на пустой желудок. Насыщая тело, питаешь ум.

Матиас только сейчас заметил, что за ним наблюдает старый брат Мафусаил, глядя сквозь стекла своих неизменных старомодных очков. Старик кряхтя присел к столу.

— Э-эх, для меня, старика, твое лицо — открытая книга.

Матиас выпил молоко из миски и тыльной стороной лапы вытер усы.

— Мне нужен совет, брат Мафусаил, — сказал он. — Что бы ты делал на моем месте? Старик наморщил нос:

— Да то же самое, что и ты собираешься делать. Матиас обрадовался, что обрел союзника:

— Дрался бы?

Мафусаил с силой стукнул костлявой лапой по столу:

— Конечно. Это единственно разумный выход. — Он пристально посмотрел на Матиаса. — А знаешь, в тебе, парень, есть что-то эдакое!.. Слыхал о том, как Мартин Воитель впервые появился в аббатстве?

Матиас весь так и подался вперед.

— Мартин? Расскажи, брат, я всегда готов слушать рассказы о Мартине Воителе.

Мафусаил понизил голос до таинственного шепота:

— В великой летописи Рэдволла записано: Мартин был тогда слишком молод, чтобы быть воином, — примерно твоего возраста. Когда он пришел в аббатство, он, как и ты, был непоседлив и по-юношески наивен. Но, несмотря на свой юный возраст, сказано в летописи, Мартин, как только пришла беда, сумел показать, что он — прирожденный вожак. Ему подчинились даже те, кто был намного старше и опытнее. В летописи сказано, что они смотрели на Мартина как на отца.

Матиас был восхищен и в то же время озадачен.

— Почему ты рассказываешь все это мне, брат Мафусаил?

Старик поднялся, вновь пристально посмотрел на Матиаса и, повернувшись, медленно пошел прочь. На ходу он бросил через плечо:

— Потому что… потому что он был очень похож на тебя, Матиас!

Матиас не успел задать нового вопроса, как раздался тревожный удар колокола Джозефа. Шлепая сандалиями, мышонок опрометью бросился наружу, чуть не столкнувшись с аббатом и Констанцией, которые уже спешили к сторожке

Братья Руфус и Джордж докладывали о происшествии. У ворот аббатства появилась большая, злобная крыса — покрытый татуировками, вооруженный заржавленным тесаком разбойник. Он просил, чтобы его впустили в аббатство и оказали помощь. По его словам, он ехал в телеге с сеном, которая опрокинулась в канаву, и уговаривал их пойти с ним, чтобы помочь его друзьям, многие из которых до сих пор лежат под опрокинутой телегой, взывая о помощи.