Бонами пустил свою лошадь галопом, быстро добрался до генерала Рея и побудил его ускорить марш.

Но и генерал де Дама воспользовался отсрочкой: когда

Бонами вернулся со своим отрядом, он застал неаполитанцев отступающими в полном порядке по дороге в Орбетелло.

Генерал Рей и начальник штаба Бонами — один во главе отряда 16-го драгунского полка, другой во главе 7-го егерского — устремились вдогонку и настигли их под Ла Стор-та, где с ожесточением на них напали.

Арьергард остановился, чтобы дать республиканцам отпор.

Рей и Бонами впервые встретились с серьезным сопротивлением противника, но после нескольких атак оно было преодолено. Тем временем стемнело. Мужество и самопожертвование арьергарда спасло армию. Генерал де Дама воспользовался темнотой и знанием местности, чтобы продолжить отступление.

Французы были слишком утомлены, чтобы воспользоваться своей победой: они отошли к Ла Сторта, где и заночевали.

В награду за находчивость, проявленную при переговорах, и за отвагу, выказанную в бою, Шампионне произвел Бонами в чин бригадного генерала.

Но генерал де Дама еще не рассчитался с республиканцами. Макдональд послал одного из своих адъютантов к Келлерману, находившемуся в Боргетто вместе с частями, менее утомленными, чем те, которые участвовали днем в боях, чтобы сообщить ему, в каком направлении отступает колонна неаполитанцев. Келлерман незамедлительно собрал свои войска и направился через Рончильоне к Тосканелле, где и вошел в соприкосновение с колонной генерала де Дама. Люди, так легко поддававшиеся панике, когда ими командовал немецкий или неаполитанский генерал, под командованием француза держались стойко и оказали мощное сопротивление. Генералу де Дама все же пришлось отступать, и он сам руководил отходом своих войск, став во главе арьергарда, причем проявил редкостное мужество.

Но одна из тех атак, какие умел проводить Келлерман, и рана, полученная генералом-эмигрантом, решили исход боя в пользу французов. Самый значительный отряд из колонны неаполитанцев уже достиг Орбетелло и успел погрузиться на неаполитанские суда, стоявшие здесь в порту. Генералу де Дама, оттесненному к городским стенам, удалось запереть за собою ворота, и то ли из уважения к его отваге, то ли потому, что Келлерман не хотел тратить время на осаду городишка, французский генерал дал Дама и его авангарду возможность, ценою потери артиллерии, спокойно погрузиться на корабли.

Получилось так, что единственный генерал неаполитанской армии, не уронивший своей чести в этой недолгой и постыдной кампании, был французом.

LXIX. РАЗБОЙНИКИ

Оказавшись повсюду победителем и думая, что теперь уже ничто не мешает его походу на Неаполь, Шампионне приказал перейти неаполитанскую границу в трех местах.

Части левого фланга под командованием Макдональда, пройдя через Акуилу, заняли Абруцци; им предстояло форсировать перевалы Капистрелло и Сору.

Части правого фланга, которым командовал генерал Рей, прошли через Понтийские, Террачинские и Фондийские болота и заняли Кампанию.

Центр, которым командовал сам Шампионне, прошел через Вальмонтоне, Ферентино, Чепрано и занял Терра ди Лаворо.

Три цитадели, почти неприступные, защищали доступы в королевство: Гаэта, Чивителла дель Тронто, Пескара.

Гаэта господствовала над дорогой к Тирренскому морю, Пескара — над дорогой к Адриатике, Чивителла дель Тронто стояла на вершине горы и господствовала над местностью по ту сторону Абруцци.

Гаэту защищал старый швейцарский генерал по имени Чуди; под его началом было четыре тысячи человек и материальная часть, состоявшая из семидесяти пушек, двенадцати мортир, двадцати тысяч ружей; продовольствия могло хватить на год; наконец, в его распоряжении были корабли, стоявшие в гавани, море и земля.

Генерал Рей потребовал, чтобы он сдался.

Чуди, уже старик, недавно женился на молодой женщине. Боялся ли он за нее — как знать? Может быть, за самого себя. Вместо того чтобы защищаться, как это сделал позднее Филиппсталь, он собрал совет, на котором епископ предложил свое посредничество в заключении мира. Были созваны также представители от городских властей, которые ухватились за возможность избавить Гаэту от ужасов осады.

Все же они еще колебались, сдаваться или нет, как вдруг французский генерал дал по городу пушечный выстрел; этого оказалось достаточно, чтобы Чуди послал к осаждающим парламентеров, поручив им выяснить условия сдачи крепости.

— Сдавайте крепость на милость победителей; в противном случае пощады не будет, — ответил генерал Рей.

Два часа спустя крепость сдалась.

Дюгем, двигавшийся во главе полутора тысяч солдат по побережью Адриатики, направил к коменданту Пескары, по имени Прикар, парламентера с требованием сдаться.

Комендант, словно намереваясь похоронить себя под развалинами крепости, показал французскому офицеру во всех подробностях свои средства защиты — укрепления, орудия, склады боеприпасов и продовольствия — и отослал его к Дюгему с высокомерным ответом:

— Крепость, так основательно оборудованная, не сдается.

Это не помешало коменданту при первом же пушечном залпе отворить ворота и сдать генералу Дюгему столь мощную крепость. Тот нашел здесь шестьдесят орудий, четыре мортиры, тысячу девятьсот солдат.

Что же касается Чивителла дель Тронто, цитадели неприступной уже по своему расположению, да еще превосходно укрепленной, то ее защищал испанец по имени Хуан Лакомб. Тут было десять крупнокалиберных орудий, большое количество снаряжения и продовольствия. Она могла бы продержаться год, но продержалась всего один день и сдалась после десятичасовой осады.

Значит, подошло время, чтобы, как мы сказали в предыдущей главе, главари шаек заменили генералов, а разбойники — солдат.

Под руководством Пронио с быстротой молнии сформировались три шайки: одною он руководил сам, другою — Гаэтано Маммоне, третьей — Фра Дьяволо.

Пронио первым вошел в соприкосновение с французскими отрядами.

Захватив Пескару и оставив там гарнизон в четыреста человек, Дюгем направился по дороге в Кьети, чтобы возле Капуа соединиться, как ему было приказано, с отрядами Шампионне. Прибыв в Токко, он услышал со стороны Сульмоны ожесточенную перестрелку и ускорил марш своих частей.

И в самом деле, отряд французов под командованием генерала Руска, беспрепятственно, с барабанным боем занявший город, вдруг увидел, что изо всех окон на них градом сыплются пули. Французы были удивлены этим неожиданным нападением и на мгновение растерялись.

Пронио, засевший в церкви Сан Панфило, воспользовался этим, с сотней бойцов вышел из засады и бросился навстречу французам в то время, как огонь из окон усилился. Несмотря на все старания Руска, в его рядах началось замешательство, и он поспешно ушел из Сульмоны, оставив на улицах человек двенадцать убитых и раненых.