– А то, что монеты, найденные у него в кошеле, были отпечатаны за несколько веков до даты открытия острова! Что скажете?
– Чудеса в решете, – ответил Глеб.
– Вы не верите в чудеса? Но время от времени они происходят!
– Только не со мной, – возразил Глеб. – Правда, один раз я видел чудо. Это когда ваш бывший однокашник Иван Кузьмич Турук выписал мне премию.
– Это было не чудо, – возразил Турук. – Это была бухгалтерская ошибка. Тебе начислили деньги вместо Димы Рогова.
Глеб вздохнул:
– В том-то и дело. Выходит, чудес совсем не бывает. И все эти аномальные зоны – такая же выдумка, как летающие драконы, волки-оборотни и шестикрылые серафимы.
Турук хмыкнул, повернулся к приятелю и сказал:
– Вот видишь, Костя, именно об этом я тебе и говорил.
– Да, – кивнул тот. – По-моему, он подходит идеально.
– Не знаю. На мой взгляд, он слишком легкомыслен.
– Есть немного, – снова согласился профессор. – Но во всем виновата молодость.
Глеб, который во время этого маленького диалога переводил взгляд с одного старика на другого, обиженно нахмурился:
– Господа, я все еще здесь!
Турук взглянул на Глеба так, словно увидел его впервые.
– А я думал, ты опять убежал в туалет, – неуклюже сострил он. – Ладно, Орлов, давай к делу. Я хочу, чтобы ты отправился в Лес мертвецов. Пообщаешься с местным населением, осмотришься на месте… Ну, и сделаешь мне хороший репортаж.
Глеб смотрел на редактора удивленно и недоверчиво.
– Зачем это вам? – поинтересовался он.
– Затем, что я его попросил, – снова заговорил профессор Земцов. – Возможно, эта статья поможет обратить внимание на проблему аномальных зон.
Глеб взглянул на редактора с насмешливым упреком.
– Иван Кузьмич, у нас, журналистов, это называется «джинса».
Турук качнул лысоватой головой:
– Нет, Глеб, это называется «помощь старому другу». Я заплачу тебе за статью по двойному тарифу. Плюс роскошные суточные.
– Сколько? – деловито осведомился Глеб.
– Сто долларов в сутки.
Глеб снисходительно усмехнулся:
– Всего лишь? Иван Кузьмич, между прочим, я буду рисковать жизнью. А она у меня одна.
– Именно поэтому я стану платить тебе по сто баксов в день. Большего твоя никчемная жизнь, увы, не стоит. Ну, так как? Ты согласен?
Глеб несколько секунд размышлял, затем нахмурился и проворчал:
– Иван Кузьмич, вы из меня веревки вьете. Ладно, помогу вашему другу.
– Отлично!
– Но у меня есть еще одно условие, – важно добавил Глеб.
– Какое? – насторожился редактор.
– Премия Димки Рогова останется у меня.
Турук пошевелил бровями, поиграл желваками, покусал губы, потом махнул рукой и со вздохом проговорил:
– Ладно, черт с тобой. Уточнишь детали с Константином Евгеньичем, а потом отправляйся домой и собирай походный рюкзак. И чтобы никакого коньяка, понял? Не на шашлыки едешь!
2
Проводника звали Бахтияр. Это был пожилой кряжистый манси с обветренным морщинистым лицом, в ватной куртке и шерстяной шапочке, плотно натянутой на лысую, шершавую, будто картофелина, голову. На плече у него болталось что-то вроде самодельной кожаной кобуры, из которой торчал потертый приклад ружья.
До леса они добрались на лодке по реке Лызьве. Первое, что поразило Глеба, когда он выбрался из лодки на берег, это необыкновенная тишина леса. Сам лес был темный и влажный. Дубы, березы, редкие сосны. Внизу – подлесок из густых зарослей бузины.
– Мои предки здесь тысячу лет живут, – рассказывал, бесшумно ступая по валежнику, старый охотник Бахтияр. – Раньше их вогулами называли. А место здесь нехорошее. Плохое место.
Глеб ничего не ответил. Он продолжал любоваться природой. Лес действовал умиротворяюще. Комаров в эту пору не было – гуляй себе да дыши свежим воздухом. Красота!
– ХолатСяхыл – нехорошо, – снова забубнил проводник, и на этот раз голос его прозвучал недовольно. – Ты туда идешь – духи злиться будут. Когда духи злятся, много плохого делают.
Глеб прищурил карие глаза:
– Ничего. Если разгневаются, я им отстегну двадцать процентов от своего гонорара.
– Кто такой Гонорар?
– Мой большой друг. Жаль только, что видимся мы с ним редко.
– Да, жаль, – отозвался Бахтияр. – Друг не видеть – совсем плохо. Один человек – совсем плохо. И ХолатСяхыл – тоже плохо.
– Ты повторяешься, Бахтияр.
В сумбуре, творившемся в голове Глеба, всполохами зажигались разные мысли.
«Таньке Вершининой так и не позвонил. А ведь ждет, наверное. Вот дуреха-то… Какого черта я ее вообще в койку потащил? Ведь не нравилась даже…»
Старик шагал так бодро и споро, что Глебу пришлось поднажать, чтобы от него не отстать.
«Диск с новым „Шреком“ в прокат не вернул, – с досадой подумал он. – Штраф теперь платить придется…»
В шевелюре сосны защебетала какая-то птица. Глеб прислушался к ее чириканью и вздохнул.
«И тренировку придется пропустить… Ромка Темченко в хорошей форме. И удар с правой у него нокаутирующий. А я курю. И пью больше, чем нужно. Если выиграю на областных, брошу курить и побреюсь наголо! Клянусь!»
Внезапно лес расступился, и Глеб увидел перед собой две мощные каменные арки.
– Это что? – спросил он, едва не охнув от удивления.
– Межа, – ответил Бахтияр и остановился так резко, что Глеб едва на него не налетел. – Ворота в Гиблое место, – пояснил старик манси. – Здесь отдыхать будем. Бросай рюкзак!
Орлов с наслаждением стянул с плеча тяжеленный рюкзак и опустил его на траву.
– Уф-ф… – выдохнул он.
Бахтияр улыбнулся.
– Устал?
– Есть немного.
– Отдыхай. А я пойду в лес.
– Зачем?
– Скоро приду, – проронил вместо ответа старый охотник и, сойдя с полянки, шагнул в лесную чащобу.
Немного переведя дух, Глеб подумал, что ему тоже нужно что-то сделать для общего дела. Например, нарубить дров. Предвкушая удивление Бахтияра, Орлов отстегнул от рюкзака топор и двинулся к группе молоденьких, но почему-то уже засохших березок, видневшихся неподалеку.
Выбрав в качестве первой жертвы крайнюю, самую чахлую и беззащитную, журналист размахнулся топором и рубанул по стволу. Раздался треск ломаемой ветки. И тут же на запястье у Глеба что-то громко щелкнуло. Орлов опустил топор и глянул на руку. В его новеньких часах отвалились стрелки.