– Мне понравилось разговаривать с тобой, Вольфганг.

– Мне тоже понравилось разговаривать с тобой, Габи. Спасибо за вино.

Секунду девушка медлила, затем нагнулась и поцеловала Волчка в щеку, после чего повернулась и выскользнула из комнаты.

Отто подождал, пока она выйдет, затем уставился на Волчка своими темными глазами.

– Куешь свое счастье, кузнец? – насмешливо спросил он.

– Не понимаю, о чем ты, страж.

– Я знаю, что ты явился в деревню из леса. Решил охмурить дочку пастора и запустить руку в казну общины? Ловкий план.

– Должно быть, твой ум не поспевает за твоим языком, Отто, – спокойно предположил Волчок.

Страж улыбнулся тонкими губами.

– Правильно ли я понял, что ты назвал меня глупцом? – деловито уточнил он.

Волчок посмотрел ему в глаза и парировал:

– А разве ты слышал это слово?

– Нет.

– Тогда какого дьявола тебе еще нужно?

Страж нахмурился. Он явно был сбит с толку. С одной стороны, молодой кузнец разговаривал с ним вызывающим и грубым тоном, с другой – он признал, что не произносил вслух слово «глупец», а значит, пошел на попятную и косвенно извинился.

Несколько секунд Отто усиленно размышлял, затем – так, по всей вероятности, и не решив, что означали слова Волчка, – усмехнулся и спросил:

– Мечтаешь сделаться зятем пастора, кузнец? А Нейреттер знает о твоих намерениях?

Волчок вздохнул, а потом как бы невзначай взял со скамьи меч.

– Шел бы ты отсюда, Отто, – спокойно проговорил он.

– Хочешь сказать, что прогоняешь меня?

– Хочу сказать, что уже поздно, и мне пора спать.

Несколько секунд страж молчал, а затем проговорил врастяжку:

– Ты очень хитрый человек, кузнец. Но я скажу тебе прямо: отстань от Габи. Она не для тебя.

– Это почему?

– Потому что ты здесь чужак. И потому что за спиной у тебя темное прошлое, тени от которого так явно падают на твое лицо, что их нельзя не заметить. Знай свое место, бродяга.

Волчок почувствовал, как душу его охватывает гнев. Он поднялся на ноги, пристально глядя стражу в глаза и по-прежнему сжимая в руке меч.

– Я не ослышался, страж? Ты пришел сюда, чтобы указать мне мое место?

– Ты не ослышался, – в тон ему ответил Отто.

Глаза Волчка похолодели и замерцали желтоватым огнем.

– Способен ли ты указать мне это место мечом, я не языком? – осведомился он ледяным голосом.

Отто улыбнулся и достал из ножен меч.

– Рад, что ты это сказал, бродяга. Мне доставит огромное удовольствие отрезать тебе уши.

– Один парень по имени Иоганн Бергштадский тоже хотел это сделать, – заявил Волчок. – Но теперь он всего лишь груда тухлого мяса. Отвечай за свои слова, страж!

Противники подняли мечи и ринулись друг на друга. Мечи с лязгом скрестились, однако за мгновение до этого откуда-то с улицы донесся женский крик, полный ужаса и боли. Противники, как по команде, опустили мечи, развернулись и бросились на улицу.

Девушка лежала на траве, возле дальнего овина. Ее обступили пятеро общинников и пастор Нейреттер. В сумерках было видно, что чрево бедняжки разворочено мечом или палашом. Рядом с телом стояла небольшая черная собака и жадно лакала кровь, вытекшую из раны.

– Бертильда, – хрипло выдохнул Отто, глядя на лицо девушки.

Затем, не говоря ни слова, дал собаке пинка, и та с визгом отлетела в сторону.

– Кто это сделал?! – прорычал Отто.

– Черные псы, – ответил пастор мрачным голосом. – Думаю, это сделали они.

– Но зачем они убили девушку?

– Это послание, – так же мрачно проговорил пастор Нейреттер.

– Чего? – Отто озадаченно посмотрел на священника. – Какое еще, к дьяволу, послание?

– Разбойники показали нам, что могут появляться в деревне, когда хотят, и делать, что хотят, – ответил пастор. – И что они, а не герцог Румель, истинные хозяева Эльстарского леса и всех здешних деревень и угодий.

Отто посмотрел на деревянную стену, сделанную из заостренных жердин и огораживающую деревню, затем вложил меч в ножны и угрюмо проговорил:

– Мы уже ничем не сможем ей помочь. А если я немедленно не выпью, меня хватит удар.

Пастор наклонился и поднял что-то с земли. Посмотрел сам, затем показал это Волчку и стражу Отто:

– Взгляните!

– Медная пряжка от плаща! – гаркнул Отто, беря в руку вещицу.

Пастор кивнул:

– Да. Кем бы ни был монстр, напавший на Бертильду, до того, как вонзить клыки ей в горло, он имел вполне человеческий облик.

Отто передал пряжку Волчку. Тот внимательно осмотрел ее. Пряжка была замысловатая – с лилией и двумя перекрещенными мечами. И очень тонкой работы.

В это мгновение к девушке, растолкав общинников, подбежал русоволосый парень, которого Волчок видел в деревне пару раз.

– Фриц, нет! – вскрикнул пастор, но парень его не послушал.

Он присел рядом с девушкой, поднял ее за плечи и прижал к груди, а затем, прежде чем его успели оттащить, поцеловал ее в окровавленные губы. И тут случилось нечто такое, от чего все, кто стоял рядом с девушкой, вскрикнули от ужаса и отступили на несколько шагов. Девушка, живот которой был распорот, а внутренности лежали на траве, вдруг открыла глаза и улыбнулась обескровленными губами. Парень, держащий ее на руках, открыл от изумления рот, и в это мгновение милое лицо девушки превратилось в отвратительную злобную рожу, она раскрыла рот и молниеносно вцепилась парню зубами в плечо.

Неизвестно, чем бы все закончилось, но тут Волчок – единственный, кому удалось быстро взять себя в руки, – шагнул вперед и одним ударом меча отрубил мертвой девушке голову. Конец его клинка задел парню грудь, но порез был неглубоким. Парень оттолкнул от себя обезглавленное тело, вскочил на ноги, а потом резко побледнел, ноги его подкосились, глаза закатились под веки, и он рухнул на землю.

9

Пытка длилась уже почти сутки. Паренька Фрица, укушенного собственной женой, растягивали на дыбе, жгли ему пятки горящей паклей, выжигали на груди кресты, но он лишь визжал и смеялся в ответ, не желая раскаиваться.

Все жители деревни в эти часы были печальны и угрюмы, а свою ежедневную работу делали молча и не глядя друг на друга. Ужасный смех Фрица, доносившийся из сарая, был слышен всем без исключения. Но даже малые дети старались делать вид, что не слышат его.

Волчок терпел до полудня следующего дня, не желая вмешиваться в то, чего не понимал и что было делом общины пастора Нейреттера. Однако в конце концов Волчок сломался.