Волчок с трудом поднялся на ноги и поискал глазами пистолет. Тот лежал всего в двух шагах, в спутанной траве, среди палых листьев. Волчок, сцепив зубы, чтобы не застонать от боли в груди и спине, нагнулся и поднял пистолет. И снова странное видение промелькнуло перед глазами – будто он держит в руках не пистолет, а гарпунное ружье.

Обхватив рукоять двумя руками, Волчок поднял ствол, прицелился чудовищу в брюхо и нажал на спуск.

4

Галлюцинаторный мир рассеялся, и Егор снова оказался в ресторанном зале. Невзрачный человек в дешевом пиджаке лежал на полу возле барной стойки, выпучив остекленелые глаза. Разбитые очки валялись рядом, из груди его торчал гарпун.

– Впечатляет, – услышал Егор голос Варлея.

Держа в руках гарпунное ружье, он повернулся к полковнику.

– Этого парня звали Жнец, – сказал тот. – Он был лучшим в моей команде. Теперь тебе придется его заменить.

Егор прищурил желтоватые глаза.

– Вы уже чувствуете себя моим хозяином?

– Конечно. Тебе некуда больше пойти, Волков. А я о тебе позабочусь.

Егор, скрипнув зубами, шагнул к полковнику. Тот быстро поднял руку с зажатым в пальцах шприцем и вонзил иглу себе в шею. Выдавив всю кровь, он отшвырнул шприц и зажал ранку пальцами.

– Мой отец любил повторять: хочешь опрокинуть стакан – опрокидывай, – усмехнувшись, сказал он. – Теперь мы с тобой что-то вроде братьев по крови.

Егор посмотрел на шприц, перевел взгляд на полковника Варлея, нахмурился и сказал:

– Вы совершили глупость.

– Да ну? А ты, похоже, ревнуешь? Ведь теперь ты не…

Договорить полковник не смог, что-то булькнуло у него в горле, затем глаза Варлея вылезли из орбит, а на шее и на лбу у него вздулись толстые жилы. По телу полковника пробежала дрожь.

– Забыл вас предупредить, полковник: процесс обращения очень болезненный.

По лицу и телу Варлея заходили судороги, он схватился руками за лицо, попытался что-то сказать, но не смог, покачнулся и рухнул на пол. Мышцы полковника вздулись под рубашкой и пиджаком.

– Что… со мной? – прохрипел он.

– Староваты вы для таких игр, – спокойно произнес Волчок. – Не думаю, что вам удастся это пережить.

Словно в подтверждение его слов, под одеждой полковника захрустели кости. Лицо Варлея стало вытягиваться, превращаясь в волчью морду, кожа побагровела и заблестела от выступившего пота. Полковник попытался приподняться на локте, но застонал от боли и откинулся на спину. Изо рта у него хлынула кровь. Лицо Варлея, страшное, искаженное – полузвериное, получеловеческое, стало белым, как снег.

Собравшись с силами, Варлей отплюнул кровь и, глядя на Егора полными ненависти глазами, пробормотал:

– «Бесы веруют и трепещут»… Ты сдохнешь и попадешь в ад, оборотень.

– Только после вас, полковник.

Варлей еще несколько раз дернулся, а затем тело его расслабилось и обмякло. Глаза полковника уставились в темный потолок. Больше он не шевелился.

Егор повернулся и зашагал к столу, за которым сидел профессор Терехов. Остановившись возле стола, он вгляделся в лицо старика и быстро спросил:

– Вы как?

– Я в порядке, – сипло ответил профессор. – Спасибо, что пришел за мной.

Егор протянул Терехову руку и помог ему подняться.

Эпилог

День выдался солнечный. Егор Волков стоял возле двенадцатиэтажки, в которой жила Ника, и смотрел на черный «Мерседес», припаркованный возле подъезда. Его собеседник, коренастый, носатый, с жаром ему говорил:

– Да пойми же ты, друг: ты хороший парень, но ей нужен кто-нибудь посолидней.

Егор перевел взгляд на лицо собеседника и спросил:

– Например, ты?

Дронов усмехнулся:

– Почему нет? Мы с Никой слеплены из одного теста и отлично подходим друг другу. Пойми это, если хочешь ей счастья.

Егор долго смотрел на Дронова, словно никак не мог осознать и осмыслить его слова, затем снова взглянул на черные стекла «Мерседеса».

– Пусть она сама мне об этом скажет.

– Твое право, приятель. – Дронов повернулся к машине и громко позвал: – Ника!

Окно «Мерседеса» плавно опустилось, и Егор увидел усталое лицо Ники. Дронов тактично отошел от машины и, сунув руки в карманы брюк, стал смотреть на небо, тихонько что-то насвистывая себе под нос.

Ника посмотрела на Волчка и виновато улыбнулась.

– Егор, я… – Она запнулась, потом с трудом договорила: – Я подписала выгодный контракт. Завтра утром улетаю на съемки в Лондон.

В лице Егора не дрогнул ни один мускул. Он смотрел Нике в глаза, и она не выдержала, отвела взгляд.

– Ты хороший. – Голос ее звучал тихо и устало. – Ты славный. Правда. Но… – Ника снова взглянула на Егора, – …рядом с тобой слишком опасно. Не обижайся, ладно? Просто постарайся меня понять. Прощай.

Тонированное стекло поднялось и скрыло ее из вида. Дронов повернулся, скользнул взглядом по окаменевшему лицу Егора, вздохнул и двинулся к «Мерседесу». Хлопнула дверца, мотор «Мерседеса» мягко заурчал. Машина тронулась с места и покатила по двору, набирая скорость. Егор, лицо которого своей неподвижностью по-прежнему напоминало лицо мраморной статуи, молча смотрел ей вслед.

Когда машина свернула за угол и скрылась из глаз, он хрипло и глубоко вздохнул, словно вынырнул из воды.

– Ну, как? – услышал он голос Терехова. – Поговорил?

Профессор, чисто выбритый, причесанный, в своем старомодном светлом плаще и с костяным дьяволом в зубах, подошел к нему и остановился рядом.

– Неразделенная любовь – штука неприятная, – сказал Терехов. – Но один поэт написал: «Чтоб забыть одну жизнь, нужна как минимум еще одна жизнь».

– И вы пришли мне ее предложить? – угрюмо спросил Егор.

Профессор кивнул:

– Да. Пора снова браться за работу, Волчок.

Егор посмотрел на безоблачное сентябрьское небо, сощурился от ярких солнечных лучей и снова взглянул на Терехова.

– Куда вы собираетесь отправить меня на этот раз? В стан монгольского хана? А может быть, в бункер к Адольфу Гитлеру?

– Возможно, когда-нибудь это и случится, но не сейчас, – мягко проговорил Терехов. – Прошлое подождет. А сейчас самое время отправиться в будущее.

Егор недоверчиво нахмурился.

– Вы это серьезно?

Терехов кивнул:

– Абсолютно.

– Что ж… – Егор вздохнул. – Всю жизнь мечтал посмотреть, как будут жить мои внуки.