Ветер крепчал. Из сердца Сумеречной чащобы вместе с туманной дымкой болотных испарений тянулся такой жуткий смрад, что путники зажали носы пальцами, но, несмотря на это, Зоряна отбежала вдруг к багровым кустам, похожим на можжевеловые, и там ее шумно вырвало.

Глеб, Рамон, Лудобок и Огнерод молча подождали, пока она завершит свое дело, а затем, ни слова не говоря, двинулись дальше.

Некоторое время им приходилось продираться сквозь кусты, и чем дальше они шли, тем сильнее становился смрад. И вот, наконец, полоса кустарников кончилась, и взорам путников открылось ужасающее зрелище. Это была широкая и неглубокая долина, над которой парили облака ядовитых испарений. Облака эти стлались по земле, подобно низкому туману, а там, где земля переходила в небольшие плоские возвышенности и пригорки, виднелись десятки разлагающихся звериных трупов.

Можно было только догадываться, сколько таких трупов лежит на дне долины, под белым одеялом ядовитого тумана. От невыносимого смрада у Глеба заслезились глаза. Он поднял руку, чтобы протереть их, но вдруг замер и уставился на темную фигуру, стоявшую между деревьями.

– Ведьма Мамелфа… – хрипло прошептал Глеб, и сердце его сдавили ледяные тиски. Лесная колдунья никогда не появлялась просто так. Там, где была она, обязательно была и беда.

Но это была не Мамелфа. На сморщенном, темном лице неподвижно стоявшей старухи белели слепые глаза. Это была темная ведьма из Сумеречной чащобы.

Старуха сдвинулась, наконец, с места, прошла по колено в белом тумане к ближайшему трупу огромного лося, присела рядом и прижала ладонь к его полуразложившейся рогатой голове. В тот же миг голова зверя дернулась, а затем и весь он, огромный, тяжелый, страшный, вскочил на ноги и повернул голову к странникам. На месте глаз его белели отвратительные бельма.

– О боги… – пролепетала, в ужасе прижавшись к Глебу, Зоряна. – Старуха оживила мертвого зверя!

Темная ведьма на этом не остановилась. Быстро повернувшись, она прижала ладонь к другому мертвому зверю. Это был медведь. И тотчас полуразложившийся хищник вскочил на лапы, тряхнул головой и уставился своими белыми слепыми глазами прямо Глебу в лицо. А ведьма просеменила к следующему мертвому зверю.

Все это происходило с невероятной, поистине нечеловеческой быстротой. Ведьма передвигалась от трупа к трупу, и мертвые звери, повинуясь касаниям ее рук, поднимались на лапы и поворачивались к странникам, глядя на них своими ужасающими слепыми бельмами.

– Ходок, – негромко окликнул лысый чародей, сбросив с себя оцепенение. – Кажется, они…

Договорить он не успел. Ведьма резко выпрямилась и, указав пальцем на Глеба и его спутников, что-то громко прокричала на неведомом гортанном языке. Ожившие трупы зверей сорвались с места и бросились на путников.

На этот раз Глеб не медлил. Ольстра в его руках залаяла, как разъяренный пес. Первая пуля разнесла на куски голову медведю, вторая и третья вошли меж глаз лосю, заставив его остановиться и затрясти рогатой головой, четвертая сшибла в прыжке огромного волка, левый бок которого прогнил до костей.

А ольстра все грохотала. Спутники Глеба тоже не растерялись. Первым, выхватив из ножен длинные кинжалы, больше похожие на короткие мечи, ринулся вперед Рамон. Его волосы развевались подобно черным языкам пламени, а клинки кинжалов сверкали в багровом воздухе, словно уменьшенные копии тех молний, которые обрушил на кроны оживших деревьев Облакаст.

Зоряна выбрала для боя новую ипостась. Она сама превратилась в монстра – наполовину медведя, наполовину волка – и, угрожающе зарычав, сшибла с ног взбесившегося мертвого оленя.

Провидец Лудобок, с легкостью уворачиваясь от когтей и зубов мертвых животных, рубил их боевым топором, стараясь разбить чудовищам головы или перебить ноги и лапы, чтобы они не смогли атаковать снова.

Но самым грозным воином в отряде оказался Огнерод. Здесь, в долине мертвых зверей, он развернулся в полную силу. Столкнувшись с лысым чародеем, звери-зомби вспыхивали, как свечки, и падали в туман, объятые пламенем. Однако темная колдунья не останавливалась, и с ее адского «конвейера» поднимались все новые и новые мертвые звери.

Отбив атаку сразу трех мертвых лисиц и превратив их в мечущиеся по долине факелы, Огнерод повернулся к Глебу и выкрикнул:

– Ходок, у вас мало времени! Уходите!

Глеб ударом меча отсек голову прыгнувшей на него с дерева мертвой рыси и быстро уточнил:

– Уверен, что справишься?

– Да! – ответил Огнерод.

Обезглавленная рысь снова попыталась атаковать Глеба и едва не вцепилась ему в бедро огромными, острыми когтями, но лысый чародей ударил ее расцарапанной рукой, и рысь отлетела, объятая огнем.

– Рамон, Зоряна, Лудобок – быстро за мной! – крикнул Глеб.

И снова путники покинули место боя, оставив одного из своих сдерживать сонмище мертвых, но оживших и жаждущих горячей крови лесных чудовищ.

6

Путники долго брели сквозь густую заросль красных сухих кустарников, потом пересекли несколько островков молочно-белого папоротника и странных черных цветов, которые при их приближении быстро свертывались в бутоны и выпускали белые шипы-иглы. Потом на дороге возник большой бурелом, и странники минут двадцать пробирались в путанице полусгнивших красных сучьев.

И когда, наконец, впереди показалась большая поляна, под ногой неуклюжего Лудобока что-то громко пыхнуло, и из-под сапога его кверху взметнулось облачко багровой пыли.

– Зажмите носы! – громко приказал Глеб и первым прижал к носу рукав охотничьей куртки.

Рамон и Зоряна тут же последовали его примеру, да и Лудобок попытался поднять руку, но только на полпути к лицу рука его остановилась и обессиленно упала вдоль тела. А следом повалился на траву и сам Лудобок.

Глеб, продолжая зажимать рукавом нос, схватил свободной рукой Лудобока за шиворот и потащил его прочь. Оттащив увальня сажени на четыре, он отпустил его и присел рядом на корточки.

– Что с ним? – тревожно спросила, присаживаясь рядом, Зоряна. – Он жив?

– Жив, – угрюмо ответил Глеб.

Девушка, последовав примеру Первохода, убрала руку от лица, вгляделась в побледневшее лицо Лудобока, глаза которого были закрыты, а пухлые щеки – странно обвисли, и сказала:

– Тогда прочему он не…

– Потому что спит, – сухо проговорил Глеб.

– Сонный гриб? – уточнил стоявший рядом Рамон.

Первоход кивнул.

– Да.

– И сколько он теперь проспит? – растерянно спросила Зоряна.

– Не знаю. Если бы это произошло в Гиблом месте, проспал бы час или два. А здесь… – Глеб не договорил и, хмуро сдвинув брови, пожал плечами.

– Сколько у нас еще времени? – спросил Рамон.

Глеб прислушался к себе и ответил: