Вдруг воздух посреди комнаты слегка замерцал. Чигур мгновенно вскинул дезинтегратор и прицелился в густеющее, мерцающее всеми цветами радуги облако. Мерцание продолжалось еще несколько секунд, а потом на облаке появилось едва различимое изображение человеческого лица.
– Хорос! – взволнованно воскликнул Чигур, весь подавшись вперед.
Лицо на облаке открыло глаза.
– Здравствуй, Володя, – проговорил негромкий, словно бы издалека звучащий голос. Шеф перевел взгляд на рыцаря: – Здравствуй и ты, Гармата.
– Шеф, как вы.
– Мне трудно поддерживать ментальную связь, – перебил регистратора Хорос все таким же негромким, спокойным голосом. – Видимо, мой мозг сильно поврежден.
– Мозг поврежден? – Чигур нахмурился. – Где вы сейчас, шеф?
– У своих старых друзей… Тело мое мертво, но мои друзья изо всех сил пытаются реанимировать его.
– У них получится?
– Не знаю. У меня мало времени, Володя. Прежде всего запомните, что Андрей Вершинин ни в чем не виноват. Авгур стер ему память, а затем хитростью выманил перстень.
– Шеф, мы…
– Не перебивай. Менерих и авгур ищут его.
– Зачем? Ведь перстень уже у них!
– Я не смог разгадать их замысел. Но Вершинин им нужен, очень нужен.
Тут Гармата, все это время ошарашено молчавший, сказал:
– Поздно, Хорос.
Шеф «Линии» посмотрел на рыцаря:
– Что значит поздно?
– Андрея казнили. Сбросили с Башни в глубокий ров.
– Что? – хрипло переспросил Чигур. – Какой еще, с чертям собачьим, ров? О чем ты вообще говоришь?
– Андрей был в Лагоре, – ответил Гармата. – Я встретил его у Мага Советника. Он оскорбил племянника мага и ждал наказания. Советник решил проявить милосердие, но тут вмешался я и потребовал казнить Андрея.
– Что-о? Казнить? Ты в своем уме?
– Я был уверен, что Андрей предатель.
– Уверен? Какого лешего ты вообще делал у магов?!
– Я был послан к Советнику в качестве наблюдателя, в соответствии с параграфом.
– Этого не может быть, – твердо проговорил Чигур. – Студент не мог попасть в Лагор. Это просто невозможно.
– Он был там, – тихо сказал Хорос, и по облаку, на котором отображалось его лицо, пробежала рябь. – У Андрея редкая способность. Дар телепортации.
– Но телепортация срабатывает лишь в границах своего мира, – возразил регистратор.
– Он сумел расширить способность, вывести ее на новый уровень.
– Разве это возможно?
– До сих пор я думал, что нет. Авгур стер ему память, но у человека, помимо памяти, есть и еще кое-что.
– Что?
Хорос ответил:
– Совесть. Вспомни слова основателя «Линии»: «Я смотрю на суждения о верном и неверном как на коварный танец дракона, как на зарождение и гибель убеждений, как на слезы, оставляемые четырьмя временами года. Единственная догма – совесть, единственный Бог – внутри, единственный путь – через совесть вовнутрь». Анна Резник обвинила Вершинина в предательстве. Андрей, будучи совестливым и честным парнем, испытал шок. Это помогло ему встать на верный путь и усилило способность к телепортации. Механизм мне не до конца понятен, но факт остается фактом – он был в Лагоре.
– Но. – На лице Владимира Ивановича появилась растерянность. – Гармата только что сказал, что Андрей мертв.
Хорос покачал головой:
– Это не так. Андрей сумел избежать гибели. Он создал Проход и выскользнул в него за мгновение до того, как рухнул на дно рва.
– И где же он теперь?
– Это предстоит выяснить тебе. В дефиниторе должна остаться мнемокарта Андрея Вершинина. С ее помощью.
– Шеф, мнемокарта сгорела вместе с дефинитором, – уныло сказал Чигур. – Я уже проверял.
По изображению на серебристом облаке снова пробежала рябь.
– Плохо дело, – сказал Хорос. – Ладно, тогда пойдем другим путем. Разыщи кэррога Толю. Помнишь его?
– Да.
– Когда-то он был нашей лучшей ищейкой. Уверен, он и сейчас сумеет настроиться на нужную волну. Гармата тебе поможет. Но ты должен найти его раньше, чем это сделает Менерих.
Чигур сдвинул брови и кивнул:
– Сделаю, шеф.
– Я попытаюсь связаться с тобой. потом. но не уверен, что у меня получится. Да, и еще одно. Наша сотрудница Зина…
Голос шефа оборвался на полуслове, серебристое облако свернулось в точку и исчезло. Несколько мгновений Чигур сидел молча, надеясь, что связь восстановится, затем тихо проговорил:
– Наверно, все. – Он повернулся к Гармате. Тот сидел с изумленным, ошарашенным лицом. – Эй, рыцарь, ты.
– Хорос сумел поддерживать с нами ментальную связь, будучи почти мертв?
Владимир Иванович неприязненно прищурился:
– Когда речь идет о нашем шефе, «почти» не считается. А вот тебе, лагориец, следовало бы быть осмотрительнее, посылая людей на казнь.
Гармата опустил взгляд:
– Я виноват, и мне нет прощения. Когда все закончится, я сам обращусь с соответствующим рапортом к Инквизитору Ротгеру.
– Вот это вряд ли, – холодно сказал Чигур. – В соответствии с Великой Конвенцией твое дело будет рассматриваться здесь, в нашем мире, ибо навредил ты человеку, а не лагорийцу.
– Я соглашусь с любым вердиктом, – сказал на это Гармата. – А теперь не будем терять времени. Кто такой кэррог Толя, которого мы должны разыскать?
Чигур усмехнулся:
– Ты не знаешь, кто такие кэрроги?
– Знаю. Это выходцы из мира прорицателей. Но я не знал, что кэрроги сотрудничают с «Линией». Говорят, у них очень скверный характер и они не подпускают к себе чужаков.
– Даже среди кэррогов бывают исключения. Дядя Толя работал у нас несколько лет, пока не увлекся водочкой. К сожалению, алкоголь действует на способности кэррогов губительно, и год назад, совершив три ошибки подряд, он взял расчет.
– Ты знаешь, где его искать? Чигур хмыкнул:
– Догадываюсь.
– Тогда в путь!
Гармата поднялся на ноги и повернулся к двери.
Двадцать минут спустя регистратор Чигур и рыцарь Гармата стояли в начале Кривоарбатского переулка и смотрели на пожилого инвалида-колясочника, просящего подаяние у прогуливающихся по Старому Арбату.
– Он, правда, инвалид? – тихо спросил Гармата.
– Вряд ли, – ответил Чигур. – Он любит оставаться незамеченным среди людей.