Дело было сделано, и Диона опустила руку.
– Теперь ступай! – приказала она.
Анчутка кивнул, повернулся и скрылся в зарослях.
11
Идти по ночному лесу было Анчутке несложно. Воздух, конечно, был по-ночному холодный, но уж как ни крути, а это лучше, чем дневная жара.
Несколько верст прошел Анчутка, не зная беды, а потом вдруг остановился и растерянно уставился вперед. Перед ним мерцало большое озеро. Плавать Анчутка не умел, а обходить озеро стороной долго и рискованно.
Коротышка поднял к небу лицо и спросил:
– Госпожа моя, что мне делать?
– Плот, – услышал он тихий голос, похожий на шорох травы, пригибаемой налетевшим ветром. – Сделай плот…
Анчутка улыбнулся. В самом деле, как это ему самому не пришло в голову?
Нелюдь быстро набрал веток для плота. Вскоре две связки хвороста, перевязанные ивовыми прутьями, были готовы. Анчутка спустил их на воду и вошел в озеро сам. Скользя по илистому дну, он толкнул плотик вперед сквозь стену камыша.
Под ногами Анчутки расползались стебли и корневища болотных трав, вокруг булькали, выныривая на поверхность, пузырьки болотного газа.
Грязная жижа, поднятая ногами Анчутки со дна, расплывалась в воде темными пятнами, и желтые лилии мерно покачивали своими чашами-головками от поднятых его движениями волн.
Камыш кончился, и плотик Анчутки выплыл на простор чистой воды. Толкая вперед связки хвороста, Анчутка, бултыхая под водой ногами, плыл за ним.
Плыть было холодно и страшно. Коротышка думал только об одном: если плотик расползется, ему конец.
– Не бойся… – прошептал ветер. – Ты выплывешь…
Противоположный берег становился все ближе. И вот наконец перед страдальчески выпученными глазенками Анчутки возникла стенка камыша. Ноги нащупали илистый грунт, и коротышка, окутанный зелеными травами и стеблями, выбрался на берег.
Под несмолкаемый писк комаров, жалящих мокрые щеки Анчутки, он взошел на холмик, торопясь согреться быстрой ходьбой.
За спиной у него что-то булькнуло. Анчутка мигом присел на корточки и оглянулся.
Две русавки выбрались из воды и стали озираться вокруг. Они явно почуяли его, но не понимали, где он прячется. И, конечно, их сбивал с толку его запах. Вроде человечий, а вроде и нет.
Анчутка на карачках заполз за ближайший куст и затих. Сердце его учащенно забилось. Если угодишь в мокрые, цепкие руки русавки, обратно уже не вырвешься.
Наконец русавки перестали нюхать воздух и нырнули в воду.
Анчутка облегченно вздохнул и отер рукою мокрый от пота лоб. Он вдруг с ужасом подумал о том, что было бы, унюхай его русавки, когда он был в воде. Схватили бы за ногу и утащили на дно.
– Всесильные думраны, не дайте пропасть Кирлымкумайргену во цвете лет! – взмолился Анчутка.
– Ступай дальше, дурак… – прошелестела трава.
Боги были с ним! Анчутка обрадовался, повернулся и бодро затопал копытами-сапогами по мокрой траве.
Долго ли, коротко ли шел Анчутка, но в конце концов вышел он из Гиблого леса за каменную межу. Мороки на небе разошлись, и хоть неполной была луна, но на лужайке стало почти светло.
Анчутка зашел в кусты, чтобы справить нужду. Справил и уже хотел повернуться, чтобы идти дальше, как вдруг громкий голос грозно окликнул его:
– А ну стой!
Анчутка решил было с перепугу дать деру, но вспомнил, что он теперь человек, и передумал.
– Повернись и выдь на свет! – скомандовал голос.
Анчутка повернулся от куста и увидел перед собой трех всадников в бронях. Двое были мужами зрелыми, на крепких, спокойных конях, с палицами на запястьях. Третий – совсем молодой ратник, высокий и стройный, с каштановыми локонами, выбивающимися из-под шелома и румянцем вполщеки. И лошадь под ним была длинноногая, поджарая, нетерпеливая.
– Кто таков?
– Человек, – ответил Анчутка и ошеломленно облизнул губы. Он и знать не знал, что может говорить по-русски. А вот, оказывается, говорит. – Зовусь Анчут… Просто Анчут.
– Чего делаешь в лесу, Анчут?
Лицо коротышки стало растерянным. Чего отвечать – он не знал. Но тут Дионин голос зашептал ему в уши:
– Я – торговый человек, сбился с пути…
– Я торговый человек, – послушно повторил Анчутка, обрадовавшись помощи. – Сбился с пути.
– На нас напали разбойники Самохи. Людей перебили, а товар забрали.
– На нас напал Самоха с разбойниками. Товар перебил, а нас забрал, – повторил Анчутка.
– Опять этот Самоха, – сердито проговорил молодой всадник.
– Тише, Гладыш, не горячись.
Парень замолчал. Ратник снова повернулся к Анчутке:
– Вранье твое мы послушали, мужичок. А теперь говори правду.
– Я… – Анчутка осекся, не зная, что говорить дальше. И взмолился про себя: «Всесильные думраны, что же мне делать?» И снова голос Дионы пришел ему на помощь:
– Скажи, что тебя поймали нелюди. И что они велели тебе передать княгине Наталье послание.
Коротышка сглотнул слюну и сипло проговорил:
– От нелюдей я сбежал, братья. Вернее, отпустили они меня. Сперва поймали, а потом отпустили. Велели передать княгине послание.
– Что за послание?
– Не могу тебе сказать, – пробормотал Анчутка, бледнея от ужаса. Так нагло и дерзко разговаривать с вооруженными ратниками ему еще не приходилось. Он и представить не мог, что способен на такое.
Чернявый ратник усмехнулся, повернул голову к молодому охоронцу и негромко приказал:
– Гладыш, выбей из него душу.
Молодой всадник кивнул и достал из-за голенища сапога плеть.
– Стойте! – яростно крикнул коротышка высоким, почти женским голосом. Лицо его охолодело, глаза взглянули жестко. – Хороший ратник не только палицей, но и мозгами шевелить умеет. Нешто не видите, слепцы, что не простой я человек?
– Что же ты за человек? – удивленно спросил чернявый.
– Я – человек покойного князя Егры. Он меня нарочно в Кишень послал – выведать да разузнать. Ежели княгиня проведает, что вы меня покалечили, вам несдобровать.
– Гм… – Чернявый задумчиво поскреб пальцами бороду. – Что ж ты выведал?
– Что выведал, то тебе, простому десятнику, не скажу. Князь велел докладывать только ему. А коли его теперь нет, так хозяйка над вами – княгиня Наталья. Ей все и расскажу.
– Ладно. Посмотрим, что ты за фрухт. – Чернявый повернулся к молодому: – Гладыш, возьми его к себе в седло и скачи с ним в Хлынь. И будь осторожен в пути.
Гладыш кивнул, подхватил Анчутку за шиворот и рывком закинул его в седло.