– Что ж, – примирительно произнес он, – не зря, видать, говорят, что малая блоха больнее кусает. Ладно, пусть будет по-твоему, ходок.
Тут толмач Рамон, до сих пор стоявший молча и как бы в стороне, положил Хлопуше на плечо руку и сказал:
– Сударь, если вы не сойдете с моей ноги, мне придется столкнуть вас. Но, толкая такого медведя, как вы, я рискую надорвать себе спину.
Хлопуша сошел с ноги толмача, посмотрел на Глеба, потом снова на толмача и удивленно пробурчал:
– Первоход, скажи мне, что я ошибаюсь, но мне кажется, что ты и этого надутого индюка берешь с собой.
– Осторожнее на поворотах, сударь, – посоветовал с мягкой улыбкой толмач. – Одного моего знакомого так сильно занесло, что он слетел с дороги, наткнулся на сосну и вышиб себе зубы.
– Эге! – осклабился Хлопуша. – Да ты, я вижу, тоже не робкого десятка!
– Тут вы угадали, – согласился Рамон. – Думаю, мы уладили наше недоразумение, не так ли, сударь?
– Ну вот, теперь вы друг друга знаете, – весело заявил Глеб. – Пройдемте за стол и обсудим наши дела.
После того как все четверо расселись за столом, Глеб попросил разносчика принести олуса и вяленого мяса, после чего достал кошель и, стараясь особо не «светить» деньгами, отсчитал каждому из своих новых друзей по нескольку серебряных монет.
– Это задаток, – сказал он, раздавая деньги. – Завтра утром мы отправляемся в Гиблое место. Поход будет трудным и опасным, и приятного в нем, прямо скажу, мало. Но мы будем хорошо вооружены. Кроме того, я ходил в Гиблое место много раз и стану приглядывать за вами.
– Эй, бродяги! – гаркнул вдруг один из бражников, сидевших за соседним столом. – О чем это вы там шепчетесь?
– Не твое собачье дело, жердяй! – звонко и свирепо ответил ему ловчий Бровик.
– Видали? – насмешливо произнес бражник. – Этот у них самый здоровенный!
Бражники заржали. Худые пальцы Бровика метнулись к рукояти меча, но Глеб положил ему руку на плечо и тихо сказал:
– Нет. Не связывайся с ними. Завтра нас ждет важное дело.
– Эй, бродяги! – снова заголосил бражник. – Не тот ли это с вами медведь, который сбежал две седьмицы тому назад с ярмарки?
– Врешь, Квасура, – весело гаркнул другой бражник, – тот вроде был поволосатее!
– Вот как? А рожи-то, слышь, одинаковые!
Мужики загоготали.
Хлопуша напрягся и сжал огромные кулаки, но, встретившись взглядом с Первоходом, снова расслабился и обмяк.
– Эй, а это что за гофский петушок! – не унимались бражники.
– Гляди, как волосы подвязал! У моей зазнобы такая же лента! Эй, петушок, а ты часом щечки не румянишь?
Рамон слегка побелел, медленно повернулся к бражникам и сухо изрек:
– Любезный, вам бы лучше закрыть рот.
– Это почему же?
– Ваш голос столь отвратителен, что от него дохнут мухи, и я не хочу, чтобы одна из них угодила в мою кружку.
– Слышь, Квасура, – посмеиваясь, сказал один из бражников, – а ведь он тебе хамит.
– Верно, – прорычал Квасура. – Эй, петушок, вот я сейчас встану и…
– Только попробуйте, сударь, и я разделаю вас, как треску. Начну, как водится, с самой головы. Впрочем, она у вас пустая, и этой потери вы не заметите.
Несколько секунд бражники молчали, пораженные изысканной и непонятной речью смазливого толмача. Потом один из них снова подал голос.
– Эти парни умеют за себя постоять, – сказал он. – А четвертый чего ж молчит? Эй, ты, – в наголовнике! Покажь нам свое лицо!
– Покажь, трус, хотим полюбоваться!
Рамон и Бровик, гневно сверкнув глазами, потянулись за оружием, но Глеб жестом остановил их.
– Сидите, – глухо приказал он и поднялся с лавки. Повернувшись к бражникам, он спокойно предложил: – Эй, ребятки! Выйдем на воздух, поговорим?
Бражники возбужденно заголосили:
– Давай!
– Идем подышим, коли не шутишь!
– А приятели твои что ж, охотник? Обтрухались? – насмешливо спросил один из бражников.
– Будь вас дюжина, я бы позвал и приятелей, – спокойно сказал ему Глеб. – Но поскольку вас всего шестеро, я вполне могу справиться и один. И хватит болтать. Идем!
Глеб первым зашагал к выходу. Шестеро бражников поднялись из-за стола и, бросив на товарищей Глеба насмешливые взгляды, направились за ним.
Вскоре все семеро скрылись за дверью кружала.
– Правильно ли мы сделали, что отпустили его одного? – неуверенно проронил Рамон.
– Он наш нaбольший, – пробасил Хлопуша. – Мы должны его слушаться.
– Вы как хотите, а я пойду за ним! – заявил Бровик и вскочил на ноги.
Однако идти ему никуда не пришлось, поскольку дверь кружала распахнулась и на пороге снова появился Глеб. Он прошел к столу и, как ни в чем не бывало, сел на свое место.
Разносчик уже принес кружки с олусом и тарелки с вяленым мясом и жареным луком. Глеб взял одну из кружек и отхлебнул. Бровик, Хлопуша и Рамон изумленно смотрели на Глеба.
– А… где же бражники? – тихо спросил Рамон.
– Они уехали, – коротко ответил Глеб.
Бровик показал пальцем на рукав охотничьей куртки Глеба и сказал:
– Первоход, у тебя кровь.
Глеб поднял рукав и взглянул на пятнышко крови.
– Это не моя.
– Ты одолел шестерых дюжих мужиков за полминуты? – выдохнул, тараща глаза на Глеба, Хлопуша.
– Я уладил наш спор, – спокойно ответил Глеб и снова отхлебнул из кружки.
– Но…
– Иногда я бываю очень убедителен, – заверил Глеб. – И хватит об этом. Вернемся к нашему разговору. Итак, теперь у вас есть деньги. Снимите себе комнаты получше и постарайтесь выспаться. Через час после восхода встретимся здесь же. За этим самым столом. Всем все ясно?.. Отлично. Ну, тогда пейте олус, ешьте и расходимся до утра.
Глеб допил свой олус, поставил кружку и хотел подняться, но тут Бровик резко подался вперед и выпалил:
– Я вспомнил, откуда про тебя знаю! Ты тот самый Глеб Первоход, который одолел воинство темных тварей, а потом спас княжество от Голяди! Ты тот самый, верно?
– Верно, – кивнул Глеб.
Толмач Рамон прищурил свои бархатистые глаза и спокойно осведомился:
– Сударь, а разве князь не назначил за вашу голову награду?
– Назначил. Но уже отменил.
– Отменил? В первый раз такое слышу. Прошу простить мое любопытство, но не связано ли это как-то с нашим походом?
Глеб взглянул на толмача удивленно.