заражены чумой - ведь все остальные лошади у плантатора издохли.
- Мне еще ни разу не приходилось бывать в таком месте, где деньги были
бы бессильны, - возразил Френсис.
- По-твоему, за деньги и в аду можно напиться, - заметил Генри.
Леонсия захлопала в ладоши.
- Право, не знаю, - в тон ему ответил Френсис. - Я там не бывал.
Леонсия снова захлопала в ладоши.
- И все-таки я думаю, что доллары сослужат мне службу и здесь, в
джунглях. Я даже намерен сейчас же попытать счастья, - продолжал Френсис,
отвязывая мешок с деньгами от седла Леонсии. - А вы поезжайте дальше.
- Но мне-то вы должны сказать, что вы затеяли! - потребовала Леонсия.
Она перегнулась к Френсису с седла, и он стал шептать ей что-то на ухо;
девушка засмеялась, а Генри, беседовавший с Энрико и его сыновьями, услышав
ее смех, втайне обозвал себя ревнивым дураком.
Прежде чем деревья скрыли от них Френсиса, они увидели, что он достал
блокнот и карандаш и стал что-то писать. То, что он написал, было кратко, но
выразительно - просто цифра "50". Вырвав листок, Френсис положил его
посредине тропинки на самом виду и придавил серебряным долларом. Отсчитав
еще сорок девять долларов из мешка, он разбросал их неподалеку от записки и
бегом кинулся догонять своих спутников.
Аугустино, жандарм, который больше помалкивал, когда был трезв, а
выпив, начинал многословно доказывать, что молчание - золото, шел впереди
всех, нагнув голову, словно вынюхивая следы зверя и зорко поглядывая по
сторонам. Вдруг он заметил листок бумаги и на нем - серебряный доллар.
Доллар он взял себе, а записку вручил начальнику полиции. Торрес заглянул
через плечо шефа, и они оба увидели таинственную цифру "50". Начальник
полиции бросил бумажку на землю, не обнаружив в ней ничего интересного, и
хотел продолжать погоню, но Аугустино поднял листок и стал раздумывать, что
бы могла означать цифра "50". Он все еще пребывал в раздумье, когда
послышался громкий возглас Рафаэля. Тут уж Аугустино смекнул, в чем дело:
значит, Рафаэль нашел еще доллар; и если поискать как следует, то где-то
здесь можно найти пятьдесят таких монет. И, швырнув бумажку, он мигом
опустился на четвереньки и стал искать. Остальные жандармы тотчас
последовали его примеру. В общей свалке никто и внимания не обращал на
Торреса и начальника полиции, которые тщетно сыпали проклятиями, требуя,
чтобы отряд двинулся дальше.
Когда выяснилось, что уже никто ничего больше не находит, жандармы
решили подсчитать, сколько они подобрали монет. Оказалось - сорок семь.
- Тут где-то должно быть еще три доллара! - воскликнул Рафаэль; и все
жандармы снова распластались на земле и принялись за поиски. Прошло еще пять
минут, пока были найдены недостающие три монеты. Каждый сунул в карман то,
что ему удалось подобрать, и все послушно двинулись вслед за Торресом и
начальником полиции.
Они прошли примерно с милю, когда Торрес увидел на земле блестящий
доллар и попытался втоптать его в грязь, но острые, как у хорька, глаза
Аугустино успели заметить это, и его проворные пальцы быстро извлекли монету
из мягкой сырой земли. Теперь его товарищи уже по опыту знали, что где один
доллар, там есть и еще. Отряд остановился, и, как ни грозили и ни упрашивали
начальники, жандармы тотчас рассыпались по лесу и принялись обшаривать землю
вправо и влево от тропинки.
Висенте, с круглым, как луна, лицом, похожий больше на мексиканского
индейца, чем на майя или панамского метиса, первый напал на след. Все
жандармы мигом окружили его, точно свора собак - дерево, на которое они
загнали опоссума. Сходство усиливалось тем, что и Висенте стоял около
дерева. Оно было без макушки, гнилое и дуплистое, футов двенадцати в высоту
и примерно четырех в обхвате. На середине его было дупло - над ним висел
приколотый колючкой такой же листок бумаги, как и тот, что они нашли раньше.
На листке было написано "100".
Началась драка, продолжавшаяся несколько минут, с полдюжины рук
отталкивали одна другую: каждому хотелось первым залезть в дупло и добраться
до сокровища. Но дупло было глубокое, и руки не доставали до его дна.
- Давайте срубим дерево, - закричал Рафаэль, постукивая тыльной
стороной своего мачете по коре, чтобы определить, где кончается дупло. -
Свалим его все вместе, потом сосчитаем деньги, которые там найдем, и поделим
поровну.
Услышав это, начальство совсем рассвирепело, а шеф пригрозил, что, как
только они вернутся в Сан-Антонио, он сошлет их всех в Сан-Хуан на съедение
сарычам.
- Но мы пока еще, благодарение богу, не вернулись в Сан-Антонио, -
промолвил Аугустино, срывая печать молчания, сковывавшую его уста в минуты
трезвости, и изрекая очередную мудрость.
- Мы люди бедные и поделимся по-честному, - заявил Рафаэль. -
Аугустино прав: благодарение богу, мы еще не в Сан-Антонио. Этот
богач-гринго за один день рассыпал на своем пути куда больше монет, чем мы
заработали бы на службе за целый год. Я, например, стою за революцию, чтобы
у всех было много денег.
- И чтоб вожаком был богатый гринго, - добавил Аугустино. - Если он
и дальше будет вести нас по дороге, усыпанной серебром, я готов идти за ним
хоть всю жизнь.
- И я тоже, - подтвердил Рафаэль. - А если эти, - и он мотнул
головой в сторону Торреса и начальника полиции, - не дадут нам собрать то,
что боги нам послали, то пусть отправляются в преисподнюю, ко всем чертям.