укрепил среди него огарок свечи и сказал:
- Будем ждать знамения свыше столько времени, сколько будет гореть эта
свеча. Правильно ли это, о народ мой?
И все Затерянные Души шепотом ответили:
- Правильно! Торрес умоляюще посмотрел на Френсиса, но тот сказал:
- Старый негодяй здорово постарался укоротить свечу. Она в лучшем
случае прогорит пять минут, а может, мы уже через три минуты запылаем.
- Что же нам делать? - вне себя от ужаса спросил Торрес, тогда как
Леонсия храбро посмотрела в глаза Френсису с печальной, полной любви
улыбкой.
- Молитесь, чтобы пошел дождь, - ответил Френсис. - Хотя небо ясно,
как стеклышко. А когда придет время, умирайте, как мужчина. Да не визжите
слишком уж громко.
И взгляд его обратился к Леонсии и выразил обуревавшие его чувства:
безграничную любовь к ней. Хотя их и отделяло друг от друга расстояние между
столбами, к которым они были привязаны, они чувствовали, как между ними
установилась особая, дотоле неведомая им близость, и их взоры были тем
звеном, которое объединяло и связывало их.
Первой увидела знамение девочка, во все глаза глядевшая на небо.
Торрес, следивший только за огарком, который уже почти догорел, услышав
возглас девочки, посмотрел вверх. И в ту же минуту он услышал - как
услышали все - ровное гудение, словно в небе летело гигантское насекомое.
- Аэроплан, - пробормотал Френсис. - Торрес, скажите им, что это и
есть знамение божье.
Но этого и не потребовалось. Над головой у них, на высоте не более ста
футов, кружил, спускаясь, первый аэроплан, который когда-либо видели
Затерянные Души, а с него, точно благословение свыше, доносились знакомые
слова:
Мы - спина к спине - у мачты,
Против тысячи вдвоем!
Описав полный круг, аэроплан поднялся футов на тысячу ввысь, от него
отделился какой-то предмет, футов триста камнем пролетел вниз, а потом
развернулся прямо над головами собравшихся огромным парашютом, под которым,
точно паук на паутине, раскачивалась какая-то фигура. И когда парашют был
уже совсем близко от земли, снова послышалась песня:
Мы - спина к спине - у мачты,
Против тысячи вдвоем!
Тут события стали нагромождаться друг на друга с поразительной
быстротой. Огарок свечи распался на кусочки, и горящий фитиль упал в лужицу
жидкого сала; лужица вспыхнула, а вместе с нею вспыхнул и пропитанный маслом
хворост. Но Генри, приземлившийся в самой гуще Затерянных Душ, накрыв
парашютом, точно одеялом, добрую половину собравшихся, в два прыжка очутился
подле своих друзей и принялся ногой расшвыривать горящий хворост. Только на
миг отвлекся он от этого занятия, когда жрец Солнца сделал попытку помешать
ему. Хорошо рассчитанный удар в скулу уложил престарелого служителя бога на
спину, а пока он приходил в чувство и с трудом поднимался на ноги. Генри уже
успел разрезать веревки, связывавшие Леонсию, Френсиса и Торреса. Он
протянул было руки, чтобы обнять Леонсию, но та оттолкнула его, воскликнув:
- Живо! Объяснять некогда! Падайте на колени перед Торресом и делайте
вид, что вы его раб... и не говорите по-английски.
Генри ничего не понимал, но Леонсия подкрепила свои слова красноречивым
взглядом, а тут еще он увидел, что и Френсис распростерся у ног их общего
врага.
- Ну и ну! - пробормотал Генри, присоединяясь к Френсису. - Вот так
штука. Это, пожалуй, будет похуже крысиного яда.
Леонсия последовала их примеру, а вслед за нею и все Затерянные Души
распростерлись перед капитаном да Васко: ведь к нему на их глазах прилетел
небесный вестник с Солнца! Все лежали на земле, кроме жреца: потрясенный
случившимся, он еще раздумывал, следует ли ему тоже признать божественность
чужеземца, но в эту минуту коварный черт из мелодрамы, обитавший в душе
Торреса, попутал его переусердствовать в исполнении своей роли.
С высокомерием, о котором все время твердил ему Френсис, Торрес поднял
правую ногу и поставил ее на шею Генри, больно придавив ему при этом ухо.
Генри буквально взвился в воздух.
- Да как вы смеете, Торрес! - завопил он, швыряя Торреса на землю,
как незадолго перед этим швырнул на землю жреца.
- Ну, теперь все пропало, - безнадежно вздохнул Френсис, - Крышка
всей нашей божественной комедии!
И действительно, жрец Солнца уже смекнул, в чем дело, и радостно махал
руками, подзывая своих копьеносцев. Но Генри приставил пистолет-автомат к
животу старого жреца, и тот вдруг вспомнил легенды о смертоносных снарядах,
начиненных таинственным веществом, именуемым "порох", примирительно
улыбнулся и жестом приказал копьеносцам отступить.
- Это свыше моего понимания и разумения, - заявил он, обращаясь к
своему племени и то и дело поглядывая на дуло пистолета Генри. - Я вынужден
прибегнуть к последнему средству: пошлем гонца, чтобы он разбудил Ту, Что
Грезит. Пусть он ей скажет, что чужеземцы, прибывшие с неба, а может, даже и
с Солнца, спустились к нам в долину и что только мудрость ее грез способна
прояснить для нас то, чего даже я не могу понять.
Копьеносцы окружили группу, состоящую из Леонсии, двух Морганов и
Торреса, и повели их через весело зеленевшие, отлично, хотя и примитивно
обработанные поля, через быстрые ручьи и небольшие рощицы, через пастбища,
на которых росла трава, доходившая им до колен, и где паслись низкорослые
коровы, не крупнее телят.