- Это, несомненно, настоящие дойные коровы, - сказал Генри. - А
какие красивые! Но видели вы когда-нибудь таких карликов? Сильный мужчина
мог бы без труда взвалить на плечи самую крупную и унести.
- Думаю, что ты ошибаешься, - возразил Френсис. - Посмотри-ка вон на
ту черную. Бьюсь об заклад, что она весит никак не меньше трехсот фунтов.
- Сколько ставишь? - спросил Генри.
- Называй сам цифру, - был ответ.
- Сто долларов твоих против ста моих, - заявил Генри, - что я могу
взвалить ее на плечи и унести.
- По рукам.
Но кто из них был прав, так и осталось неизвестным, ибо, как только
Генри сделал шаг в сторону, копьеносцы гримасами и жестами заставили его
вернуться и идти вперед вместе со всеми.
Проходя у подножия мрачной скалы, они увидели наверху стадо коз.
- Домашние козы, - заметил Френсис. - Видите: при них
мальчишки-пастухи.
- Недаром вы говорили, что рагу, которое вам подавали, было из
козлятины, - сказал Генри. - Я всегда любил коз. Если эта самая Та, Что
Грезит, или как там ее зовут, отменит решение жреца и оставит нас в живых и
если нам придется жить с Затерянными Душами до конца наших дней, я буду
просить, чтобы меня сделали главным пастухом при козах этого королевства.
Тогда я построю вам, Леонсия, премиленький коттедж, и вы станете придворной
поставщицей сыров.
Но ему не пришлось развивать дальше свой фантастический план, ибо в эту
минуту они вышли на берег озера такой неописуемой красоты, что Френсис даже
присвистнул, Леонсия захлопала в ладоши, а Торрес пробормотал что-то
одобрительное. Озеро это простиралось на целую милю в длину и больше чем на
полмили в ширину и представляло собой безукоризненной формы овал. Только
один-единственный дом вклинивался в обрамление из деревьев, бамбуковых
зарослей и кустарников, кольцом окружавших озеро и не прерывавшихся даже у
подножия утеса, где особенно пышно разросся бамбук. В гладкой поверхности
озера так четко отражались окружающие горы, что глаз с трудом мог
определить, где кончается действительность и где начинается отражение.
Леонсия недолго восхищалась зеркальной гладью; через несколько минут
она вдруг разочарованно заметила, что вода в озере отнюдь не кристальной
чистоты.
- Какая жалость, оно такое грязное!
- Это потому, что в долине плодородная почва, - пояснил ей Генри. -
Слой чернозема здесь достигает нескольких сот футов.
- Вся эта долина когда-то, вероятно, была дном озера, - вмешался в
разговор Френсис. - Взгляните на скалу - по ней видно, где была раньше
вода. Интересно, отчего оно так обмелело?
- Скорей всего от землетрясения: для воды открылся какой-нибудь выход
под почву, и озеро обмелело до своего нынешнего уровня; оно и сейчас
продолжает мелеть. Этот шоколадный цвет указывает на то, что в него все
время вливаются новые потоки воды и чернозем, которым она насыщена, не
успевает осесть. Несомненно, это озеро - своеобразный резервуар, куда
стекает влага со всех окрестных мест.
- Ну вот наконец-то и дом! - сказала Леонсия пятью минутами позже,
когда, завернув за выступ скалы, они увидели низенькое, типа бунгало,
строение, прилепившееся к утесу над самым озером.
Сваями дому служили массивные стволы деревьев, но стены его были из
бамбука, а крыша из соломы. Дом этот стоял так уединенно, что попасть в него
можно было, либо подплыв в лодке, либо пройдя по мостику футов двадцати
длиной и такому узенькому, что два человека не могли бы на нем разойтись. На
каждом конце мостика стояло по два юноши-часовых. Повинуясь жесту жреца
Солнца, шедшего впереди, юноши-часовые отступили в сторону и пропустили всю
группу; при этом оба Моргана не преминули заметить, что копьеносцы,
сопровождавшие их от самого Большого дома, остались по ту сторону мостика.
Перейдя через мостик, они вошли в похожий на бунгало дом и очутились в
большой комнате, обставленной лучше, чем можно было ожидать в Долине
Затерянных Душ, хоть и очень примитивно. Травяные циновки на полу были
красивого и тонкого плетения, а бамбуковые шторы, прикрывавшие прорези окон,
были сделаны даже мастерски. В дальнем конце комнаты у стены возвышалась
огромная золотая эмблема восходящего солнца - точно такая же, какая висела
над алтарем возле Большого дома. Но в этом странном месте особенно поразили
пленников два живых существа, которые даже не шевельнулись при их появлении.
Под солнечным диском, на небольшом возвышении, стояло ложе со множеством
подушек - полудиван, полутрон. А на этом ложе, среди подушек, спала женщина
в хитоне из какой-то мягкой мерцающей ткани, какой никто из них никогда не
видел. Грудь ее тихо вздымалась и тихо опускалась. Она, безусловно, не
принадлежала к племени Затерянных Душ, этой вырождающейся помеси караибов с
испанцами. На голове у нее была тиара из чеканного золота с драгоценными
камнями такой величины, что она казалась короной.
Перед женщиной на полу стояли два золотых треножника; под одним тлел
огонь, а на другом, значительно большем, стоял огромный золотой котел. Между
треножниками, не мигая и не шевелясь, точно сфинкс, лежала, распластав лапы,
огромная собака, белая, как снег, похожая на русского волкодава. Увидев
вошедших, собака уставилась на них.
- Да эта женщина - настоящая леди, она похожа на королеву; и грезы у
нее, конечно, тоже королевские, - шепнул Генри и тотчас был вознагражден за
это гневным взглядом жреца.
Леонсия глядела, затаив дыхание, а Торрес вздрогнул, перекрестился и