«Я с ума схожу, — думал он. — Я дал Мотрилю слово, он знает, что жизнь ему обеспечена, знает, что, если с девушкой случится несчастье, он подвергается самым страшным пыткам. К тому, же Аисса, видевшая мое знамя, должна принять меры предосторожности… Скоро она появится, я увижу ее… Я с ума сошел…»
Вдруг на плечо Аженора опустилась рука Мюзарона.
— Сударь, пойдемте скорее, — шепнул он.
— Что случилось? На тебе лица нет.
— Пойдемте, сударь, во имя Неба. Случилось то, что я и предполагал. Мавр выбирается из замка через окно.
— Ну и хорошо! Мне-то какое дело?
— Боюсь, что для вас дело очень важное… Мне показалось, что из окна спускают не сундуки, а что-то живое…
— Надо поднять тревогу.
— Сохрани вас Бог. Мавр, если это он, будет защищаться, прикончит кого-нибудь… Солдаты — народ грубый, они ведь не влюблены и не пощадят никого. Давайте сами займемся нашими делами.
— Ты совсем рехнулся, Мюзарон, из-за каких-то жалких сундуков ты хочешь заставить меня упустить первый взгляд Аиссы.
— Я пойду один, — нетерпеливо возразил Мюзарон, — и, если меня убьют, вина ляжет на вас.
Аженор промолчал. Он незаметно выбрался из группы офицеров и приблизился к земляному валу.
— Скорей, скорей! — закричал тогда оруженосец. — Постараемся успеть! Аженор пошел быстрее. Но бежать в этих зарослях лиан, колючек и кустов было невозможно.
— Видите? — спросил Мюзарон, показывая своему господину на белую фигуру, которая медленно спускалась вдоль черной скалы на дно оврага.
Аженор вскрикнул.
— Это ты, Аженор? — спросил нежный голос.
— Ну-с, сударь, что вы теперь скажете? — прошептал Мюзарон.
— Молчи! — вскричал Молеон. — Бежим быстрее к оврагу, захватим их врасплох…
— Где ты, Аженор? — повторила Аисса, которую Мотриль пытался заставить замолчать, еле слышно высказывая какие-то твердые приказы.
— Давайте, сударь, ляжем на краю оврага, не будем отвечать и показываться им.
— Но они уйдут через овраг!
— Пустяки! Мы всегда легко догоним девушку, ведь она сама лишь того и хочет, чтобы ее догнали. Давайте ляжем, дорогой мой сеньор.
Но Мотриль вслушивался в темноту; так, выходя из пещеры, настороженно прислушивается тигр, несущий в зубах добычу. Мотриль больше ничего не услышал, осмелел и быстро стал взбираться по склону глубокого рва. Одной рукой он держал Аиссу, увлекая ее за собой, другой — цеплялся за деревья и корни. Выбравшись наверх, он остановился перевести дух.
Тут Аженор вскочил и закричал:
— Аисса! Аисса!
— Я была уверена, что это он! — воскликнула девушка.
— Христианин! — злобно вскричал Мотриль.
— Но там же Аженор, пойдемте туда, — сказала Аисса, пытаясь вырваться из рук Мотриля и бежать к возлюбленному.
Вместо ответа Мотриль еще крепче прижал ее к себе и потащил в ту сторону, где он видел коня дона Педро.
Аженор бежал следом, но спотыкался на каждом шагу, и Мотриль опередил его, первым подбежав к одной из лошадей.
— Сюда! Сюда! — кричала Аисса. — Ко мне, Молеон, скорее!
— Если ты скажешь еще хоть одно слово, ты погибла, — шепнул ей на ухо Мотриль. — Неужели ты хочешь своими глупыми криками привлечь всех сюда? Ты хочешь, чтобы твой возлюбленный не смог встретиться с нами?
Аисса замолчала. Мотриль нашел коня, схватил его за гриву, вскочил в седло и, бросив перед собой девушку, поскакал галопом. Это был конь одного из офицеров, захваченных вместе с доном Педро.
Молеон услышал топот копыт и взревел от ярости.
— Он убегает! Убегает! Аисса! Аисса! Ты слышишь меня?
— Сюда! Я здесь! — ответила девушка, но ее голос приглушила плотная вуаль, которой Мотриль, рискуя задушить Аиссу, зажал ей рот.
Нечеловеческим усилием Аженор пытался догнать коня, но, обессиленный, почти бездыханный, упал на колени.
— О Боже, ты несправедлив, — прошептал он.
— Сударь! Сударь! Вот лошадь! — крикнул Мюзарон. — Смелее, идите ко мне, я ее держу.
Аженор подскочил от радости, вновь обретя свои силы, вставил ногу в стремя, которое держал Мюзарон, и вихрем помчался вдогонку за Мотрилем.
Его конь оказался тем великолепным скакуном в огненно-рыжих пятнах, которому не было равных во всей Андалусии; так что, пожирая пространство, Аженор нагонял Мотриля и кричал Аиссе:
— Мужайся, я с тобой!
Мотриль царапал кинжалом бока своего коня, который ржал от боли.
— Отдай мне Аиссу! Я ничего тебе не сделаю, — кричал Аженор мавру. — Отдай ее мне. Клянусь Богом всемогущим, я отпущу тебя.
Мавр ответил презрительным смехом.
— Аисса! Вырвись из его объятий, Аисса!
Девушка задыхалась и испускала отчаянные вопли под сильной рукой, зажавшей ей рот.
Наконец Мотриль почувствовал за спиной обжигающее дыхание коня дона Педро; Аженор сумел ухватиться за платье возлюбленной и резко потянул ее к себе.
— Отдай ее мне, или я убью тебя, — крикнул он сарацину.
— Отпусти ее, христианин, или ты погиб.
Аженор правой рукой крепко держал белое шерстяное платье, а левой занес меч над головой Мотриля; мавр боковым ударом кинжала отсек Аженору кисть правой руки.
Эта ладонь так и не выпустила платья, а Аженор издал такой душераздирающий крик, что его вдалеке услышал Мюзарон, тоже закричавший от ярости.
Мотриль подумал, что он сможет уйти от погони, но его теперь преследовал не Аженор, а конь, разгоряченный скачкой; впрочем, гнев удвоил силы молодого человека, его меч снова взлетел в воздух, и, если бы Мотриль не бросил коня в сторону, ему пришел бы конец.
— Отдай ее мне, сарацин, — ослабевшим голосом прохрипел Аженор. — Ты же знаешь, что я убью тебя. Отдай мне Аиссу, я люблю ее!
— Я тоже люблю ее! — ответил Мотриль, снова пришпоривая коня.
Из тьмы донесся голос Мюзарона.
Славный оруженосец нашел третьего коня и напрямик, по колючим кустам и камням, мчался на помощь своему господину.
— Я здесь, мужайтесь, сеньор! — кричал он. Мотриль обернулся и понял, что ему конец.
— Ты хочешь эту девушку.. — прошипел он.
— Да, я хочу ее, и она будет моей!
— Ну что ж! На, возьми…
Имя «Аженор», сопровождаемое приглушенным хрипом, вырвалось из-под вуали, и что-то тяжелое, за которым длинными волнистыми складками тянулся белый шарф, упало под копыта коня Аженора.