На этот раз обращение «малыш» Руама ничуть не задело. Высказывать претензии человеку, вручающему тебе ключ от тюремной камеры, по меньшей мере глупо. Гораздо большей глупостью было выронить этот самый ключ.
– Да чтоб меня рахнид сожрал! – не удержался пленник с досады. Он наступил башмаком на подарок, скрыв его от глаз стражника.
– Не накликай на себя беду. Рахнид – тварь жестокая. Если приползет, я тебя спасать не буду, – сделал замечание охранник.
– Откуда тут рахниды?
– Сразу видно, ты человек не здешний. Нам егерь столько страхов про тутошние леса рассказал. Здесь и медведи-людоеды, и вовколаки, и гуяры водятся. А еще, говорят, перевертыши встречаются.
– Это что еще за невидаль?
– Люди, в зверей обращенные.
Видно было, что гвардеец любил поговорить. Здоровенный детина, как ребенок, сам верил в собственные сказки.
– Почему вы меня схватили? – задал мучивший его вопрос юноша.
– Видимо, ты чем-то приглянулся темной королеве. Она сидит в замке графа Изалка и никому покоя не дает. Жить, говорит, не могу без черноволосого мальчишки. Наверное, усыновить тебя решила.
Воин пребывал в прекрасном расположении духа. Благодаря парнишке ему не пришлось участвовать в рискованной операции.
– Или сожрать. С нее станется, – добавил связанный, мысленно осыпая проклятиями свою неловкость.
Где-то поблизости раздалось знакомое ржание Стрелы. Стражник принялся оглядываться по сторонам.
– Никак наши возвращаются? Рановато.
– Нет, это не конский голос.
– Скажешь тоже. А чей?
– Лошадиный.
– А я думал, ты сейчас скажешь – девичий.
– Точно. – В голову сапожника пришла спасительная мысль. – Тебе егерь не рассказывал о белокурой знатной даме, превращенной в кобылу? Может, это она?
– Было дело, – не моргнув глазом, соврал гвардеец. – Лошадь белой масти.
– Ага, с надписью на крупе, где обозначены ее имя и титул. Стоит их прочитать – и проклятие закончится.
– И того, кто ее расколдует, ждут великие почести. – Боец сам дополнял созданную пленником легенду и уже верил в нее.
– Титул и богатство обеспечены.
– Думаешь, это она? – явно заинтересовался охранник.
– Сейчас посмотрим.
Сын Гамуда свистнул раз, потом другой.
– Эй ты, а ну закрой пасть! – Стражник все-таки вспомнил про осторожность и вытащил меч из ножен. – Если сейчас на твоей «леди» кто-то прискачет, тебе не жить.
Стрела явилась на зов одна и тут же чмокнула хозяина в губы.
– Мадам, я не целуюсь с незнакомками, – отвернулся Руам.
Охранник был настолько поражен увиденным, что абсолютно не придал значения седлу и сбруе «заколдованной дамы». Он тут же кинулся к крупу снимать заклятие. Правда, разобрать надпись гвардеец не успел. Сапожник коснулся лбом ноздрей лошади, и та привычно взбрыкнула, наградив мужика мощным ударом копыт.
– Умница, – похвалил кобылку парень.
Теперь ему никто не мешал заняться веревками.
– Скоро антимагит перестанет действовать, и я тебя развяжу, – пообещал Ширад своему пленнику.
Ксуал предпочел молчать и не прореагировал на столь заманчивое предложение.
Сегодня ранним утром они добрались до заброшенного жилища, в котором наставник принца решил дождаться возвращения своих сил. Шираду порядком надоело шататься среди деревьев. Он обрадовался крыше над головой и прочным стенам, защищавшим от лесных хищников.
Гамуд также был не прочь отдохнуть. После схватки с рахнидом он чувствовал себя полностью разбитым. Лекарство супруги почти справилось с ядом когтей страшного паука, однако организму требовались время и покой, чтобы восстановить силы. Вместо этого ему пришлось подниматься ни свет ни заря и топать за узкоглазым чародеем. Тот шел абсолютно без каких-либо ориентиров, лишь бы не стоять на месте, и, как ни странно, наткнулся на одинокую хибару посреди леса.
Судя по лучам солнца, проникавшим в окно, пошла вторая половина дня. Ширад всласть выспался, и его потянуло пообщаться:
– Не хочешь спросить, почему я таскаю тебя за собой?
– Нет.
– Зря. Мог бы много интересного узнать. И про себя, и про сына.
– Не вижу смысла. Правды ты все равно не скажешь, а слушать пустую болтовню охоты нет.
– Охоты у него нет! Да кто тебя вообще спрашивает?! Что прикажу, то и будешь делать, а про свои желания можешь навсегда забыть. Если сумеешь стать мне полезным, сделаю своим помощником, нет – не обессудь. Не в моих правилах оставлять врагов в живых. – Глаза чародея превратились в едва заметные щелки, он пребывал в прекраснейшем настроении, о чем свидетельствовала кривая улыбка на лице.
– Лучше в земле гнить, чем помогать такому уроду, – усмехнулся пленник, ощутивший в этот момент приближение охотника. «Вот будет сюрприз для этого типа».
– Чего зубы скалишь, когда разговариваешь с хозяином?! Ничего, сына твоего я научил хорошим манерам, и ты у меня шелковым будешь.
– Сомневаюсь.
– Напрасно. Я знаю много эффективных способов укрощения строптивых.
– У тебя не будет возможности испробовать ни один из них.
– И кто мне помешает? Ты?
– Не я. По моему следу снова идут люди Хиунга. Полагаю, скоро надо ждать гостей. А встречать их нечем. Я связан, а ты сейчас и с ребенком не в силах справиться.
– Какие гости? – насторожился Ширад. – За простачка меня принимаешь? Думаешь, я поддамся на детскую уловку? Не дождешься.
– Ничего я от тебя не жду, и доказывать тоже ничего не собираюсь. Я-то Хиунгу нужен живым, а вот подвернувшийся под горячую руку волшебник – вряд ли.
– Как ты можешь знать, что сюда кто-то идет? Ты же не маг, – совсем разволновался чародей.
– Интуиция. Я второй десяток лет скрываюсь от людей герцога, и она меня ни разу не подводила, – спокойно ответил пленник и в том же тоне продолжил: – Ты перед смертью мне вот что скажи: что вам всем от меня нужно?
– Кому – вам?
– Тебе, Хиунгу, Еневре.
– И Еневра знает, что ты проводник? – не подумав, выпалил Ширад. Он окончательно запутался, не зная, верить Гамуду или нет.
– Догадывается.
– Она тебя видела?
– И не только. Мы с темной королевой имели несколько довольно продолжительных задушевных бесед в дворцовых казематах.
– И после этого тебя отпустили? – Морщины волшебника на лбу изогнулись под прямым углом. – Не может быть! Если королева знала, что ты проводник, от нее бы никогда не удалось уйти. Еневра тебе кровь пускала?