– Ну... – Лена покраснела, – лошадь же умирала... А вы давали клятву Гиппократа!..
– Гиппократ ничего не говорил о лошадях! – рассмеялся Паша. – Это медики дают такую клятву, а не ветеринары.
Лена совсем зарделась:
– А я думала, «гиппо» по латыни – лошадь, отсюда – ипподром, а «гиппопотам» – водяная лошадь, значит, Гиппократ был лошадиным доктором...
Теперь уже все счастливо и свободно рассмеялись:
– Железная логика!
Пошли провожать ветврача, который милостиво отказался от доставки конным транспортом и вызвал такси. И обнаружили на крыльце... Аню Медведеву в обмороке. Лена ее нашла первой и кинулась к подруге:
– Аня! Что с тобой?!
– У меня съехала крыша, – страшно вращая глазами, пробормотала та.
– Что случилось?!
– Мне показалось, что нашу пару шагает по кругу вокруг футбольного поля знаешь кто? – она перешла на зловещий шепот: – Саша Рамус из детского летнего лагеря!
– Рамус! – схватилась за голову Лена: бросив на него пару, она совсем о старом знакомце и забыла!
– Что, я безнадежна? – печально спросила Аня.
– Это я безнадежна! Человек последние деньги потратил, чтобы приехать ко мне и помочь. Рисковал гитарой, когда мы сломя голову скакали за ветврачом. А я о нем забыла! – И Лена побежала к фаэтону.
Но на облучке уже сидела Катя. Она выручила совсем смутившегося Сашу, не знавшего, где все и что дальше делать с лошадьми. А сам он робко стоял около гаража, по-прежнему не расставаясь с гитарой. Лена подбежала к нему, чтобы сказать что-то важное, что-то нужное, но вдруг совершенно растерялась. Пока они запрягали пару, пока мчались в клинику, она чувствовала себя с ним совершенно уверенно, словно всю жизнь возилась с лошадьми вместе с ним. А тут, без Ульяны с Забавой, Лена как-то сразу потерялась.
И снова ей было одиннадцать лет: она бежала по сосновому бору и думала – как здорово пел тот мальчик на пляже... И опять она не знала, что ему сказать, как обратить на себя его внимание... Еще бы! Ведь он для нее по-прежнему оставался самым красивым и талантливым мальчиком во всем мире.
– Лена, Лена... – только и смог сказать Саша.
Лена впервые решительно посмотрела ему в глаза. И увидела, что он смущен не меньше нее.
– Какой я был дурак... Какой я был дурак, что не позвонил сразу, как нашел тебя в «вконтакте»!
– И я ведь искала тебя через этот сайт! – обрадовалась Лена. – Я знаю, что ты стал известным музыкантом, как и мечтал...
– Ты преувеличиваешь...
– Ты остался прежним... – Лена чуть было не брякнула: «Таким же красивым», – но вовремя прикусила язык.
– И ты осталась такой же... – загадочно сказал он, жадно разглядывая ее.
А Лена была в той одежде, в какой она всегда ходила на конюшне: в старом китайском пуховике, рабочих джинсах, старых маминых сапогах. И впервые ей было все равно, что на ней надето и как она выглядит. Она была счастлива!
– Эй, влюбленные, давайте-ка внутрь! – крикнула Катя.
Оказывается, кобыл уже отшагали и завели, Диалог поднялся на ноги, а ребята дружно сидели в раздевалке. Лена и Саша одновременно обернулись на этот призыв и разом покраснели. И пошли в конюшню.
Конюшенные галдели о Диалоге. Наташа с Аней уже успели сбегать пересмотреть все остальное сено, чтобы больше никому из лошадей не попался кусок с плесенью. Катя расплатилась с ветеринаром и взяла у него номер телефона, чтобы написать большими буквами на листе ватмана и повесить в раздевалке. Сергей закатил фаэтон и закрыл гараж. Катя с Сергеем засобирались домой.
– А, девочки, у меня для вас объявление, – вдруг вспомнила Катя. – Ирина Ивановна больше с нами не работает!
Все вздохнули с облегчением.
– И вторая, не столь радостная новость: она забирает у нас Ульяну и Путю вместе со своим фаэтоном. Так что, боюсь, это был последний раз, когда лошади кого-то из нас прокатили. Так получилось, что мы позволили обвести себя вокруг пальца. Но это бывает. Любые неудачи – это жизненный опыт! У нас осталось еще восемь лошадей и двое жеребят. Нам ведь этого хватит?
– Хватит! – хором откликнулись девчонки.
– Просто впредь мы будем умнее. Запомните: умный не тот, кто не ошибается, а тот, кто на ошибках учится. И кстати, вместе с Бурмистровой от нас уходит Наташа Гордеева. А с Наташей Гордеевой... Никто не расстроится? – она хитро прищурилась. – Олег Пахомов и Женя Рачук.
– Ура! – хором крикнули Лена и Аня, а Наташа только посмеялась над ними.
– Вот, собственно, и все новости. До завтра! Долго тут не рассиживайтесь! Лена, прикрой за мной дверь, пожалуйста.
Лена вышла за Катей в коридор.
– Знаешь, – Катя внимательно посмотрела на нее, – я ведь наблюдала за тобой. Я думала, ты таскаешься по утрам на конюшню, чтобы подставить Гордееву, чтобы выжить ее, так, ненавязчиво. А вовсе не из-за любви к лошадям. А сейчас я поняла, что была не права. Ты на самом деле всей душой за них переживаешь! Спасибо тебе огромное за то, что спасла Диалога. Я хочу тебе предложить – будешь работать на нас с Сергеем? Будешь по утрам кормить их и получать зарплату?
Лене стало очень стыдно и – одновременно – очень радостно.
– Да, конечно! – ответила она.
Катя ушла, и Лена хотела было вернуться в конюшню, но в свете прожекторов, освещавших стадион, ей показалось, что к ним кто-то идет. Лена задержалась на крыльце... И разглядела Настю Соколову.
– Боже, в какую глушь вы забрались! Едва нашла! – Одноклассница даже поморщилась недовольно, а потом вытащила из сумочки лекции: – На, забирай. Я к тебе домой зашла отдать, думала, ты завязала с конями...
– Так что же ты дома не оставила тетрадку? – удивилась Лена. – Или завтра бы в школе отдала.
– Да так... решила поглядеть на твоих кл... лошадей.
Настя стояла с совершенно равнодушным и независимым видом. Лене стало смешно.
– Пойдем, покажу наших кляч! – и она потащила Соколову за собой.
– Вот это – Кармелитка с Ласковой, – Лена широко распахнула двери денника и стала рассказывать: – Кармелитка – моя любимица, она орловская рысачка, это первая порода, выведенная в России еще во времена Екатерины Великой, помнишь, проходили на истории? Она...
Но Настя перебила:
– Знаешь... – на Лену она не смотрела, – я ведь над тобой постоянно смеюсь, потому что... потому что... – она замялась, – завидую. Да, я тебе завидую. – Видно было, что признание самой крутой девчонке их класса, параллели и всей 110-й школы далось нелегко; Настя перевела дух. – Я завидую тому, что у тебя есть увлечение. Ведь ты права: мы все просто убиваем время. Почему я постоянно читаю журналы и книги по психологии, а потом устраиваю семинары по флирту после уроков? Потому что мне незачем спешить из школы, некуда идти, я не знаю, чем себя занять. И я боюсь, что никому я не буду интересна, никто не будет меня слушать... И на дискотеки поэтому же хожу. Думаешь, мне понравились те Коля с Вовой? Нет, не такая я и дура, чтобы не понять, что делать с ними нечего. Просто мне не хватает чего-то в жизни. Вот я и ищу это что-то... Только не знаю, где искать...