Однажды во втором классе Кейт нарисовала пожарного с нимбом над каской. Она сказала в классе, что я обязательно попаду в рай, потому что в аду я затушу весь огонь.
Я все еще храню этот рисунок.
Я разбил дюжину яиц в миску и начал взбивать. Бекон уже брызгал жиром на плитке. Сковородка грелась для блинов. Пожарные едят все вместе, по крайней мере, мы стараемся, пока не включится сирена. Сегодня я побалую ребят, которые все еще пытаются смыть с себя воспоминания прошедшей ночи. Я услышал за спиной шаги.
– Бери стул, – скомандовал я, не поворачиваясь. – Все уже почти готово.
– Спасибо, но я, наверное, откажусь, – ответил женский голос. – Не хотелось бы навязываться.
Я обернулся, взмахнув лопаткой. Было неожиданно слышать здесь голос женщины, особенно в семь утра. Она была невысокого роста, с непослушными волосами, которые напомнили мне лесной пожар. Ее пальцы были унизаны блестящими серебряными кольцами.
– Капитан Фитцджеральд, меня зовут Джулия Романо. Я – опекун-представитель по делу Анны.
Сара говорила мне о ней – о женщине, которую судья будет слушать в суде.
– Пахнет чудесно, – заметила она, улыбаясь. Потом подошла и взяла у меня лопатку. – Не могу стоять в стороне, когда кто-то готовит. Это у меня в генах.
Я наблюдал, как она роется в холодильнике. В конце концов она достала баночку хрена.
– Я надеялась, что у вас найдется минутка поговорить.
– Конечно.
Хрен? Она добавила в яичницу целую ложку, потом взяла на полочке со специями апельсиновую приправу, порошок чили и добавила еще и это.
– Как дела у Кейт?
Я налил тесто на сковородку и смотрел, как оно поджаривается. Когда я перевернул блин, он получился ровным и нежно коричневым. Я уже говорил с Сарой сегодня утром. У Кейт ночь прошла спокойно, в отличие от Сары. Из-за Джесси.
Во время пожара в доме бывает момент, когда ты знаешь, что тебе необходимо победить огонь, иначе он победит тебя. Ты видишь, как трескается потолок над головой, а синтетический ковер прилипает к твоим подошвам. Все это ошеломляет, и тогда ты возвращаешься и напоминаешь себе, что огонь поглотит сам себя, без посторонней помощи.
В эти дни я сражаюсь с шестью пожарами одновременно. Перед собой я вижу больную Кейт. Оглядываюсь – и вижу Анну с ее адвокатом. Джесси, который не напивается, только когда накачивается наркотиками. Сара, хватающаяся за соломинку. И я, в полном обмундировании. У меня в руках багры, крюки – инструменты для разрушения. А мне нужно что-то, чтобы связать нас вместе.
– Капитан Фитцджеральд… Брайан! – Голос Джулии Романо вернул меня в кухню, которая быстро заполнялась дымом. Она потянулась мимо меня и сняла со сковородки сгоревший блин.
– Боже! – Я бросил черный диск, бывший когда-то блином, в раковину, и он зашипел на меня.
– Простите меня.
Словно «Откройся, Сезам», эти два простых слова изменили обстановку.
– Хорошо, что есть еще яйца.
В горящем доме включается шестое чувство. Ты ничего не видишь из-за дыма. Ты ничего не слышишь, потому что огонь ревет. Ты не можешь ни к чему прикоснуться, иначе тебе конец. Передо мной шел Полли с огнетушителем. Ряд пожарных прикрывал его. Подключенный шланг был толстым и неподъемным. Мы продвигались вверх по лестнице, все еще целой, благодаря тому что огонь сбивали через дыру, которую Рэд пробил в крыше. Как любой заключенный, огонь пытался сбежать.
Я опустился на четвереньки и пополз по коридору. Мать сказала, что комната на третьем этаже слева. Огонь прокатился по другой стороне потолка, стремясь к вентиляционному отверстию. Когда струя вырвалась, пар поглотил других пожарных.
Дверь в детскую была открыта. Я заполз туда, выкрикивая имя. Большая фигура у окна притянула меня, как магнит, но это оказалась огромная мягкая игрушка. Я посмотрел в шкафу, под кроватью, но там никого не было.
Я опять вернулся в коридор и чуть не упал, зацепившись за Шланг толщиной с руку. Человек мыслит, огонь – нет. Огонь следует по определенному пути, ребенок – не обязательно. Куда бы я пошел, если бы испугался?
Я начал быстро заглядывать в двери комнат. Одна была розовая – комната самого маленького. В другой по всему полу и на кровати были разбросаны машинки. Следующая оказалась не комнатой, а кладовой. Спальня хозяев находилась в дальнем конце коридора.
Если бы я был ребенком, то мне захотелось бы к маме.
В отличие от других комнат, из этой валил густой черный дым. Нижняя часть двери уже почернела. Я открыл ее, зная, что впущу воздух, зная, что этого делать нельзя. Но другого выбора у меня не было.
Как я и ожидал, тлеющая дверь загорелась, и передо мной полыхнула стена огня. Я рванул вперед, словно бык, чувствуя, как на каску и куртку падают угли.
– Луиза! – закричал я. На ощупь пробираясь по периметру комнаты, я нашел шкаф. Сильно постучал и снова позвал ее. Ответный стук был еле слышен, но он был.
– Нам везет, – сказал я Джулии. Она ожидала любого ответа, кроме такого. – Сестра Сары присмотрит за детьми, если в этот раз все затянется надолго. Обычно мы с Сарой меняемся: Сара остается на ночь с Кейт в больнице, а я дома с остальными детьми, потом наоборот. Сейчас проще. Дети достаточно взрослые, чтобы позаботиться о себе.
Услышав мой ответ, она что-то записала в маленький блокнот, а я занервничал. Анне только тринадцать – наверное, это слишком мало, чтобы оставлять ее дома одну? Социальные службы, скорее всего, считают именно так. Но Анна повзрослела уже давно.
– Как вы считаете, у Анны все в порядке? – спросила Джулия.
– Не думаю, что она подавала бы в суд, если бы все было в порядке. Сара говорит, что ей хочется внимания.
– А вы как полагаете?
Чтобы выиграть время, я попробовал яичницу. Хрен сделал ее на удивление вкусной. Он подчеркивал вкус апельсиновой приправы. Я сказал об этом Джулии.
Она положила салфетку рядом со своей тарелкой.
– Вы не ответили на мой вопрос, мистер Фитцджеральд.
– Не думаю, что все так просто. – Я осторожно положил вилку. – У вас есть братья или сестры?
– И то и другое. Шесть старших братьев и сестра-близнец.
Я присвистнул.
– У ваших родителей, наверное, бесконечное терпение.
Она пожала плечами.
– Добрые католики. Не знаю, как у них это получилось, но никто из нас не опустился на дно.
– Вы всегда так думали? – спросил я. – Вы ощущали, когда были ребенком, что у родителей есть любимчики?
Ее лицо напряглось, совсем незаметно. Но я почувствовал себя неловко, оттого что начал эту тему.
– Мы знаем, что детей нужно любить одинаково, но это не всегда получается. – Я встал. – У вас есть немного времени? Я хочу, чтобы вы кое с кем познакомились.