Единственное к чему стремился Питт: люди должны знать, что хотя он уже не занимает места в кабинете министров, у него не было намерения отказываться от своего долга.

Вдовствующая принцесса, не ведая о настроениях народа, была рада такому повороту событий. Вместе с лордом Бьютом она навестила своего сына и, обняв его, воскликнула: «Слава Богу, Георг, ты теперь настоящий король Англии!»

ВИЗИТ В ДОМ КВАКЕРОВ

Король и королева завтракали вместе. Как любила Шарлотта эти утренние часы. Георг всегда вел себя настолько обходительно, и она действительно поверила в то, что он относится к ней все с большей привязанностью. Это удивляло и радовало ее, так как она прекрасно понимала, что некрасива, а Георг, с его голубыми глазами, золотистыми волосами и свежим цветом лица, несомненно был обаятельным мужчиной. В королевском одеянии он выглядел поистине величественно; а этим ранним утром он был особенно мил. На завтрак он выпил только чашку чая.

– Я должен следить за собой, – объяснил он Шарлотте, – чтобы не растолстеть. Полнота ведь тоже досталась мне в наследство.

– Но чашка чая это слишком мало! Я прошу тебя съесть чего-нибудь еще.

Он довольно натянуто улыбнулся, давая ей понять, что хоть он и решил быть хорошим мужем, ей вовсе не следует вмешиваться даже в вопрос о его завтраке.

Георг тактично переменил тему разговора.

– Тебе наверное, покажется интересным праздник, который устраивает мэр Лондона. Вряд ли тебе приходилось видеть что-либо подобное.

– В Англии я чуть ли не каждый день вижу что-нибудь новое, о чем и не подозревала прежде. Это делает мою жизнь такой насыщенной.

Георг украдкой взглянул на нее. Они женаты уже два месяца. Неужели еще нет никаких признаков? Ведь он исправно исполнял свои супружеские обязанности. Вполне возможно, что она уже ждет ребенка.

– По-видимому мы будем гостями Сити, – произнесла она. – Я очень люблю Сити. Мне он кажется удивительно интересным.

– А как твои успехи в английском?

– О… вполне сносно. Я беру уроки каждый день.

– Скажи-ка что-нибудь.

Она попробовала, запинаясь, а он поправил ее. Они вместе посмеялись над ее необычным произношением. Какое счастье, сказала она, что он может так хорошо говорить по-немецки.

– Даже когда я научусь свободно общаться на английском, давай разговаривать на моем языке, когда будем оставаться вдвоем. Пусть он станет нашим интимным языком.

Он кивнул головой.

– Ну, а теперь… о планах на девятое.

Она мило улыбнулась. Как ему нравилось составлять планы! Он готов потратить столько усилий, чтобы пригласить гостей на самый обыкновенный бал даже тогда, когда его мысли должны быть заняты важными государственными делами. Например, делом мистера Питта.

– Очень много разговоров о мистере Питте, – рискнула сказать Шарлотта.

– Но он больше не входит в кабинет министров, – хмуро сказал Георг.

– Я слышала, что в городе очень переживают по поводу его отставки.

– Кто сказал тебе это?

– Я… я не помню. Это обсуждают все. По-видимому, многие сожалеют об его уходе. Говорят, что он великий человек, и печально, что его таланты больше не послужат стране.

Георгу это не понравилось. Она должна усвоить, что он не намерен разговаривать с ней о политике. Он достаточно насмотрелся на то, как женщины суют свой нос, куда им не следует. Георг даже начинал подумывать, что и его матушка слишком часто вмешивается; но она пожилая и мудрая женщина, и он всегда прислушивался к ее мнению. А Шарлотте он не собирается позволить стать еще одной советчицей.

Жены и любовницы королей часто стремятся властвовать над ними. Нельзя сказать, чтобы он – Георг Третий находился под чьим-то сильным влиянием… за исключением, конечно, его матери, да и то в пору его юности.

Георг начал размышлять о том, как однажды ему, возможно, придется объяснить матери, что отныне он будет принимать решения самостоятельно. А Шарлотте надо указать на это с самого начала.

Он резко оборвал ее:

– Этот вопрос решен. Он не должен тебя интересовать. Лучше давай я тебе покажу маршрут, по которому пройдет праздничный парад, организуемый лордом-мэром.

Георг расстелил на столе карту, и Шарлотта сразу же переключила свое внимание на нее. Это напоминало ей старые добрые времена с мадам де Грабов.

– А где будем находиться мы? – спросила Шарлотта, следя за пальцем Георга, показывавшем ей маршрут.

Георг слегка покраснел, и Шарлотта удивилась его волнению.

– Там… есть дом… – произнес он запинаясь, – напротив Бау-Черн в Чипсайде, откуда будет отлично видно все празднество. Владельцы этого дома пригласили нас по такому случаю к себе в гости.

– Странно, – пробормотала Шарлотта.

– Вовсе не странно, – ответил Георг с излишней горячностью. – Это прекрасный дом и, в сущности… он самый подходящий. С его балконов будет легко и удобно наблюдать шествие. Эти люди – квакеры. Я… я думаю, что квакеры действительно достойные люди. Мне… мне всегда казалось, что не будь я королем этого королевства, я мог бы принять эту веру.

Георг смотрел на нее почти вызывающе.

– Может быть ты расскажешь мне об этой квакерской вере, – спросила Шарлотта. – Наверняка ты знаком со многими квакерами.

По лицу Георга пробежала тень, он повернулся, подошел к окну, выглянул из него и произнес:

– Мое положение обязывает встречаться со многими моими подданными.

Королева была озадачена. Интересно, что за причина такой странной горячности и смущения? Может быть потому, что он пригласил ее смотреть процессию из дома, который считает неподходящим для королевы? Или потому, что он действительно серьезно задумывается о том, чтобы стать квакером? Конечно, это невозможно.

Да, подумала Шарлотта, мы не вольны поступать так, как нам того хочется, и она вспомнила лицо бедняжки Кристины, с которого не сходило печальное выражение с тех пор, как она узнала, что ее свадьба не состоится.

Бедная Кристина! Свободы выбора нет ни у принцессы… ни у короля.

– Георг, – спросила она, – ты серьезно задумывался о квакерской вере?

Ее слова не разрядили напряженную обстановку.

– Конечно, нет, – резко ответил он и добавил: – Извини, у меня есть срочные дела.

Он оставил Шарлотту за столом в недоумении: отчего же его настроение так внезапно изменилось.

Было похоже на то, что он скрывает какую-то тайну.

Шарлотту одевали для праздника, устраиваемого лордом-мэром. Это – торжественное событие, поэтому она должна быть великолепна. Фрейлины уложили ее волосы в прическу, которую они называли «коронационными локонами», прихваченными сверху бриллиантовым ободком.