Двадцать тысяч фунтов! Как долго ей надо работать, чтобы получить такую сумму в театре, где мистер Шеридан постоянно обещает снизить гонорары, поскольку, несмотря на аншлаги, ему не удается сводить концы с концами?
Двадцать тысяч фунтов! Это звучало не хуже, чем звон свадебных колокольчиков.
В прилагаемом письме Флоризель умолял ее принять подарок, потому что это докажет ее доверие к нему. Он надеялся, что не обидел ее тем, что преподносит от чистого сердца. Он был бы рад положить к ногам прекрасной Утраты все, что он; имеет.
Глаза актрисы наполнились слезами, но она не позволила им пролиться; они испортили бы ее лицо, а она ни на одно мгновение не забывала о том, что лорд Мальден — ее страстный поклонник.
— Принц — самый щедрый из мужчин, но я не могу принять такой подарок.
— Но, мадам, ваш отказ разобьет сердце Его Высочества.
— Такой подарок может породить ложные выводы.
— Его Высочество будет безутешен, если вы их сделаете.
— Знаю... знаю... я ни на одно мгновение не усомнилась в его намерениях. Но если это станет известным...
— Почему это должно стать известным?
— Вы должны его забрать. Скажите ему, что эта идея для меня неприемлема.
— Я не посмею, мадам. Вы не представляете себе, как глубоко огорчится принц по вашей вине.
— Как бы я хотела, чтобы он получил все, что заслуживает.
— В вашей власти дать это ему, мадам. Боюсь, он скоро заболеет, если не увидит вас.
— Заберите это!
Она протянула документ. Мальден коснулся его рукой, но не взял; она также не отпустила его.
— Хотя бы не принимайте поспешного решения, мадам. Подумайте о принце.
— Я думаю о нем... постоянно. Не о своем благе, а о его.
— Подержите некоторое время вексель у себя, прошу вас. Вернуть его сейчас означало бы нанести принцу удар.
— Хорошо, я сделаю это. Но я не намерена брать его.
Лорд Мальден ушел, и миссис Армистед узнала от своей госпожи, что она получила вексель. Служанке даже позволили изучить документ.
— Ты так хорошо разбираешься в подобных вещах, Армистед.
Вексель, скрепленный королевской печатью, гарантировал выплату двадцати тысяч фунтов по достижении принцем совершеннолетия. Никаких сомнений. Это было написано черным по белому.
При первой возможности Армистед сообщила новость мистеру Фоксу.
— Она говорит, что не возьмет его, но она возьмет. Она перечитывает документ чаще, чем письма... и с большей нежностью. Она его примет.
— И когда это произойдет,— сказал мистер Фокс, сочтя, что миссис Армистед заслуживает некоторой информации,— состоится встреча. Принц получит любовницу, а я потеряю тысячу гиней.
Он поцеловал миссис Армистед в лоб, как бы говоря этим: «Хорошая работа. Вы — моя верная помощница».
Их отношения менялись. Зарождавшееся взаимное влечение этих людей могло показаться странным. Она была такой педантично аккуратной, чистоплотной, он — неопрятным; она прислуживала актрисе, его же с радостью принимали в высшем свете.
Они оба сознавали неуместность их симпатии, свою физическую и духовную несовместимость, но это не ослабляло их взаимное влечение.
* * *
Она сохранит у себя вексель, объяснила миссис Робинсон лорду Мальдену, потому что боится, что его возвращение обидит принца.
— Верно,— сказал Мальден.
— Боюсь, это выглядит нескромно... но я не вижу другого выхода.
— Другого выхода нет,— заверил ее Мальден. И она кивнула ему в ответ.
Каждый день она смотрела на эти волшебные слова — двадцать тысяч фунтов — и королевскую печать. В конце концов это выражение его любви ко мне. Я должна видеть в нем то значение, которое вкладывалось принцем.
* * *
После принятия векселя до встречи оставался один шаг. Когда? — постоянно спрашивал принц, и Утрата знала, что не может больше тянуть.
Она объяснила лорду Мальдену:
— Принц просит меня отказаться ради него от карьеры, мужа... репутации. О, поймите меня правильно. Я бы охотно отдала ради него жизнь. Однако я боюсь гнева короля и королевы. А если он переменится ко мне? Я не захочу жить.
Лорд Мальден напомнил ей о бумажном сердце, которое принц прислал вместе с миниатюрой. «Верен моей Утрате навеки».
— Мадам, все это время, пока вы отказывались встретиться с ним, он оставался верен вам. Его преданность вам только усилится, когда вы будете принадлежать ему.
— Вы верите в это, Лорд Мальден?
— Всем сердцем,— ответил он.
— И когда свет узнает, что я сделала...
— Ваша победа — это торжество добродетели,— сказал лорд Мальден. Торжество добродетели! Это выражение понравилось ей. Да, она могла посмотреть на это так. Почти шесть месяцев принц вздыхал по ней, умолял встретиться с ним; она всегда отвечала, что он должен принимать во внимание свое положение, что она должна думать не только о своих желаниях, но и о его благе.
И теперь она, наконец, капитулировала; это было торжеством добродетели.
Принц испытывал радость, нетерпение и гнев. Свидание должно произойти, но где? Никогда еще он не возмущался так сильно тем, как с ним обходились. Ему, принцу Уэльскому, почти восемнадцать лет, а он не может открыто встретиться со своей избранницей! Их свидание должно остаться тайной от его родителей.
Он шагал взад и вперед по своим покоям, жалуясь Фредерику и лорду Мальдену.
— Ты помнишь то место, где ты встречался с Хэрриот Вернон? — предложил Фредерик.
— Я не могу встретиться там с Утратой.
— Мой дом на Дин-стрит к услугам Вашего Высочества,— сказал Мальден.
Лицо принца посветлело.
— Это идея получше.
— Но,— сказал Фредерик,— ты не можешь отправиться на Дин-стрит и остаться неузнанным. Люди узнают тебя на улицах. К тому же это слишком далеко. Ты будешь отсутствовать долго. Возникнут вопросы. Вдруг король решит послать за тобой, как в тот раз, когда ему захотелось поиграть в шахматы?
Принц растерянно посмотрел на брата. Фредерик прав.
— Есть только одно решение,— сказал Георг.— Она должна приехать в Кью.
— В Кью, сэр! — испуганно воскликнул Мальден. Глаза Фредерика возбужденно заблестели.
— Мы тайно проведем ее в Дауэр-хаус. Она должна приехать в бриджах — в костюме Гарри Ревела... тогда никто ее не узнает.
— Это выход,— сказал принц.— Фред, ты — гений.