Между тем Дороти была вынуждена совершать утомительные гастрольные поездки, чтобы заработать как можно больше. С некоторых пор Фанни стала очень активно стремиться на сцену. Ей всегда хотелось стать артисткой, а тут еще и семейная жизнь успела ее разочаровать, о чем она и поведала матери. Она с радостью рассталась бы на время с мистером Алсопом и поехала бы с мамой на гастроли, если только мама не возражает.

— Подумай, дорогая мама, что я могу быть тебе полезна. Кроме того, у меня появится шанс, которого не было никогда в жизни.

Дороти подумала и согласилась взять Фанни с собой.

Поездка сложилась весьма удачно для Фанни, поскольку она получила возможность выйти на сцену. По мнению Дороти, ей не суждено было добиться большого успеха — она не имела ни привлекательной внешности, ни обаяния, — но она вполне могла бы справляться с небольшими ролями. Дороти была счастлива видеть, что ее старшая дочь наконец чем-то довольна.

Во время гастролей они побывали в Бате, Бристоле, Честере и добрались до Ирландии через Ливерпуль. Поездка получилась изнурительной, и Дороти не переставала думать о своей семье и мечтать о возвращении к ней. Она постоянно тревожилась за Георга; у нее было пять сыновей, и мысли о них не давали ей покоя. Генри разочаровался в морской службе и умолял перевести его в армию, даже маленький Ольфус уже обучался в морской школе, где готовился к предстоящей службе. Она так хотела, чтобы все они оставались детьми и никогда ее не покидали! «По крайней мере сейчас, — говорила она себе, — когда они еще такие маленькие!»

Вернувшись домой, она узнала, что Люси тоже собралась замуж. Миловидная, очаровательная Люси была самой общительной из всех трех девочек и самой желанной гостьей в Буши. Она совсем не помнила того времени, когда ее мама еще не была любовницей герцога Кларенса, и, будучи почти ровесницей их детей, значительно быстрее, чем Фанни и Доди, нашла с ними общий язык.

Именно в Буши Люси познакомилась с полковником Ховкером из 14-го драгунского полка. Ему уже было под пятьдесят, он был женат и имел дочь — ровесницу Люси, но давно был в нее влюблен. В качестве адъютанта короля он проводил много времени в обществе принца Уэльского и часто посещал Буши. Когда его жена заболела, он стал проводить много времени в обществе Люси, и, овдовев, сделал ей предложение, которое было принято.

Дороти не знала, радоваться ей или огорчаться. Полковник Ховкер был ей очень симпатичен, он принадлежал к хорошей семье, но возраст... В то же время перед глазами у нее была Фанни, неудачно вышедшая замуж за молодого человека; Доди, напротив, казалась счастливой и ждала ребенка. Впрочем, Люси и Ховкер приняли решение и казались вполне довольными. В апреле состоялась церковная брачная церемония в присутствии свидетелей — Дороти, Генри и Софи.

Итак, все три дочери теперь были устроены, но оставалась обременительная проблема приданого и связанные с ней горькие, унизительные сцены.

В мае Доди родила девочку, и Дороти была счастлива от того, что стала бабушкой. Доди и Люси жили вполне счастливо, и только Фанни постоянно проявляла неудовольствие. Но разве Фанни была когда-нибудь довольна?

Потребность в деньгах была постоянной, и Дороти предстояли новые поездки. Она значительно быстрее уставала, чем раньше, и все больше стремилась к тишине и покою, который обретала только дома. В будущем году я непременно уйду из театра, обещала она себе.

Уильям постоянно страдал от подагры и астмы. Ему часто приходилось ездить в Виндзор и Сент-Джеймс, поскольку здоровье короля давало семье постоянные поводы для беспокойства. Тревоги, вызванные пожарами, понемногу улеглись, но королева не переставала твердить, что в семье следует завести новые порядки. Она не упускала ни одной возможности напомнить Уильяму о том, что, по ее мнению, его жизнь достойна осуждения.

— Ты уже не мальчик, — напомнила она, — тебе почти пятьдесят.

Уильям немедленно возразил — только сорок пять.

— У тебя не так много времени, чтобы завести законного наследника, — продолжала королева. — Я прихожу в отчаяние, когда вспоминаю, что Шарлотта — единственная наследница, которую подарили монархии все мои дети.

— Шарлотта — очень милая наследница, — ответил Уильям.

— Ребенок не так здоров, как хотелось бы. Королева поджала губы.

Шарлотта была своенравной девочкой и уже неоднократно доказывала свою нелюбовь к бабушке. Ей принадлежала знаменитая фраза, которую часто повторяли при дворе: «Есть две вещи на свете, которых я не выношу, — яблочный пирог и бабушка».

— Только один ребенок и... девочка.

Уильям любил свою племянницу, жизнь которой никак нельзя было назвать счастливой, ибо она практически не знала своих родителей; матери часто запрещали с ней видеться, а отец сам отказывался от встреч, поскольку она одним своим видом напоминала ему о ненавистной жене. Уильям ее жалел. Она была озорным, но умным, правдивым и забавным ребенком. Она была очень привязана к своему кузену Фреду и всегда радовалась, когда он приезжал. Они вместе катались верхом, она командовала им и говорила, что в будущем станет его королевой, чем приводила Фреда в восторг. Уильяму было бы интересно узнать, что думает королева об этой дружбе — дружбе наследницы престола и внебрачного сына актрисы.

— Я только надеюсь, — продолжала королева, — что в один прекрасный день ты сам все поймешь, и этот день не за горами. Мне кажется, тебе следует все серьезно обдумать.

Дороти ничего не знала об этих беседах, поскольку Уильям ей не рассказывал ничего. Она продолжала свои «круизы», переезжая из одного провинциального города в другой, зарабатывая деньги, чтобы семья могла справиться со своими финансовыми проблемами, но она понятия не имела, насколько велики долги герцога. Это был важный год. В ноябре умерла принцесса Амелия, любимейшая дочь короля. Король был убит горем, и эта потеря вместе со всеми волнениями и страхами последних лет окончательно лишила его рассудка. Он был не в состоянии исполнять свои обязанности, и принц Уэльский стал принцем-регентом.

«В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ»

Уильям ехал в Карлтон, где принц-регент устраивал прием, первый прием в новом качестве. Он не мог признаться, что празднует свое регентство, — это означало бы открытое проявление радости по поводу болезни отца, но дело обстояло именно так.

«Теперь все будет по-другому, — размышлял Уильям. — Унылые правила и ограничения, навязанные королем двору, будут отменены, двор станет веселым и беззаботным. Будет отменен этот нелепый Акт о браке — Георг всегда говорил, что отмена Акта станет одним из его первых дел. Их сестры получат возможность выйти замуж, если, конечно, смогут найти себе мужей. Бедняжки! Немного поздновато! Уильям не сомневался, что Георг позаботится о том, чтобы их сестры могли жить более свободно и меньше зависеть от королевы. Что за жизнь выпала на их долю! Мужчины оказались счастливее, хотя король был бы рад ограничить даже сыновей. И вот теперь — бедный старик, который в течение многих лет был на грани безумия, вовсе лишился рассудка. Впрочем, не следует тратить на него сочувствие — за ним прекрасно ухаживают».