Он был одет в лохмотья, но взгляд у него был честный и открытый, поэтому граф решил обратиться к нему.
— Ты не мог бы посторожить мою лошадь? — попросил он мальчика.
Тот с готовностью улыбнулся.
— С удовольствием, ваша милость. Уж я присмотрю за ней как надо, будьте спокойны!
— Ты уж постарайся! — ответил граф. — А я, когда вернусь, дам тебе шиллинг.
Глаза мальчика так и вспыхнули от возбуждения.
— Шиллинг, ваша милость? Я не ослышался, вы действительно так и сказали — шиллинг?!
— Вот именно — шиллинг, но только если ты будешь хорошо следить за лошадью и не подпустишь к ней посторонних, — объяснил граф. — Дай ему попастись, только держи покрепче уздечку, чтобы он не убежал.
— Все будет сделано, не сомневайтесь, ваша милость.
Граф спешился и протянул поводья мальчику.
Орест сегодня проделал немалый путь, так что граф надеялся, что он будет вести себя смирно.
Он направился к «Большому куполу». Подойдя ближе, он услышал доносившиеся изнутри взвизгивания и смех и понял, что клоуны, должно быть, уже на арене.
Внезапно он почувствовал, как сильно устал за эти дни, и подумал, что слишком много потребуется усилий, чтобы выдержать еще одно нескончаемое представление со всеми этими львами и акробатами, канатоходцами и ничего из себя не представляющими лошадьми.
Остановившись у входа, он заглянул внутрь. В это время чей-то голос грубо окликнул его:
— Лучшие места по шестипенсовику. Остальные — два пенса и пенни.
— У вас есть какие-нибудь необычные номера? — поинтересовался граф. — Может быть, какая-нибудь удивительная лошадь?
Человек, продававший билеты, уже раскрыл было рот, чтобы ответить что-нибудь вроде: «Вот заплати, тогда узнаешь», но, приглядевшись к графу получше, вдруг передумал.
— Есть у нас кое-что совсем особенное, мистер.
— Что же это? — спросил граф, не проявляя особого интереса.
— Леди в маске и ее полуконь-получеловек! Граф так и застыл на месте.
— Через пару минут как раз ее выступление, мистер.
Граф бросил на столик шиллинг, забыв получить сдачу. Он вошел в шатер и сел на первое свободное место.
Клоуны убегали с арены, на бегу награждая друг друга тумаками, падая и кувыркаясь через голову, а за ними шествовал великан на ходулях, по всей видимости, любимец всех ребятишек.
Как только все они скрылись за кулисами, на арену, великолепный в своей ярко-малиновом фраке, белых бриджах и черном цилиндре, с длинным бичом в руках вышел маэстро.
— Леди и джентльмены! — начал он звучным, раскатистым голосом. — Мы имеем величайшую честь и удовольствие предложить вам сегодня единственный в мире, уникальный номер — загадочная и таинственная леди и ее удивительный, необыкновенный друг, который, несмотря на то что выглядит как лошадь, на самом деле — получеловек! Да, да, леди и джентльмены, позвольте представить вам — «Дама в маске и ее полуконь-получеловек»!
Цирк взорвался аплодисментами, и на арене появилась Калиста.
На ней было алое платье для верховой езды, все усеянное сверкающими звездами и расшитое серебряными блестками. Черная полумаска из бархата, обшитая по краям венецианским кружевом, почти полностью закрывала ее лицо, но граф был уверен, что он узнает ее стройную фигурку и великолепную посадку, где бы ему ни довелось ее встретить.
Кентавр тоже сильно изменился. Белая звездочка исчезла с его лба, то же случилось и с его белоснежными чулками на передних ногах. Теперь он весь был черный, как ночь, как вороново крыло, но шерсть его лоснилась, а грива и хвост были тщательно расчесаны заботливой рукой.
Для начала Калиста сделала на нем круг по арене, затем продемонстрировала различные номера.
Граф был восхищен ими, публика тоже смотрела в восторге, затаив дыхание.
По команде Кентавр поднимался на задние ноги, опускался на колени, припадая головой к полу, он танцевал и проделывал еще множество различных трюков, которым его научила Калиста. Он выполнял все это с необыкновенной грацией, которая напомнила графу чистокровных жеребцов испанской школы верховой езды в Вене.
Под непрекращающиеся аплодисменты зрителей на арену выехала карета из папье-маше, которую толкал человек, находившийся внутри нее.
На козлах сидел кучер, погонявший крохотного, довольно неказистого на вид пони.
Выхватив пистолет из нагрудного кармана, Калиста остановила карету.
Человек, сидевший в ней, пытался что-то возражать, но в этот момент Кентавр схватил зубами большой мешок, лежавший в карете, который, по-видимому, должен был изображать мешок с золотом, и понес его к краю арены, туда, где стоял бедный старичок в лохмотьях.
Дети радостно закричали и захлопали в ладоши. Тут мужчины выскочили из кареты и навели дула своих пистолетов прямо на Калисту и Кентавра.
Калиста верхом на Кентавре, подъехала совсем близко к тому месту, где сидел граф, и он услышал, как она тихо проговорила на ухо лошади:
— Ничего, малыш, не волнуйся! Спокойно!
Затем, не обращая внимания на наведенные на них пистолеты, лошадь галопом пронеслась через арену, эффектно перепрыгнула через картонную карету и исчезла.
Зрители разразились бурей аплодисментов. Калиста и Кентавр появились снова, лошадь кланялась точно так же, как она кланялась графу тогда, на берегу Серпентина.
Она низко, почтительно склоняла голову направо, налево, затем прямо перед собой. Потом они окончательно скрылись за кулисами, и начался следующий номер.
Теперь выступал силач-тяжеловес — очень смуглый, мускулистый, с надменным заносчивым видом. Он был в трико и расшитой блестками короткой тунике. Граф уже наизусть знал все, что сейчас произойдет: сначала он просто будет поднимать разные тяжести, а потом ему на голову и на плечи встанут три или четыре, а может быть, даже и шесть человек, и он будет стоять, удерживая равновесие вместе с ними.
Он подождал, пока начнется его выступление, и вышел из шатра.
Теперь ему нужно было отыскать Калисту и, что самое главное, — убедить ее вернуться домой вместе с ним.
Граф обогнул «Большой купол»; за ним, как он и ожидал, стояли клетки с дикими зверями — львами и тиграми.
Животные выглядели не такими дряхлыми, как в других цирках, и вид у них был довольно бодрый.
Здесь было также немало лошадей; некоторые из них уже закончили свое выступление, другие еще только готовились выйти на манеж.
Лошади в этом цирке были серые в яблоках; пышные султаны из перьев у них на головах, а также разноцветные седла и сбруя придавали им весьма живописный вид, и когда они все вместе выходили на арену, это было красочное зрелище.