Как всегда, там оказалось полно мужчин, как и он ищущих развлечений, а также самых известных и дорогих кокоток Парижа.
Маркиз обратил внимание на одну из них, весьма привлекательную особу.
Она, казалось, просто сгорала от желания применить все свое искусство, чтобы доставить ему удовольствие.
Да, вне всякого сомнения, она была чертовски очаровательна. Вернувшись в «Ритц» на рассвете, маркиз с удовольствием отметил, что, во всяком случае, хотя бы на несколько часов ей удалось заставить его забыть о будущем.
Его разбудил Баркер, который рассказал ему, какой огромный успех имел вечер, состоявшийся в отеле накануне.
Камердинер рассказывал о нем со всеми подробностями. К своему удивлению, маркиз отметил, насколько Баркер был расстроен тем, что его хозяин пропустил такое событие.
Линворт не спеша одевался.
Он решил направиться в Булонский лес.
Лизетта, еще до того, как он распрощался с ней накануне ночью, предложила составить ему компанию, если он заедет за ней в полдень.
И вот он уже направлялся к ее изящному дому, расположенному на неприметной улочке недалеко от Триумфальной арки.
Горничная, одетая в весьма кокетливую униформу, пропустила маркиза в дом, сказав, что мадам ожидает его в своей спальне.
Маркиз поднялся по лестнице, той самой, по которой он спустился всего несколько часов назад.
Он нашел Лизетту перед зеркалом — она красила ресницы.
— Бонжур, мой рыцарь! — сказала она. — Вы счастливы сегодня?
— Вы сделали меня очень счастливым этой ночью, — ответил маркиз. — Я подумал, не отправиться ли нам вместе в Булонский лес, как вы и предлагали.
— Конечно, я с удовольствием поеду с вами, — обрадовалась Лизетта, — и у кого еще будет такой красивый и завидный спутник, как у меня?
Она протянула маркизу руку, и он поцеловал ее. И все-таки он не мог не отметить, что воздух в спальне был довольно затхлый, а с духами Лизетта немного переборщила.
— Я буду ждать внизу, — сказал он.
— Ну конечно, — ответила она, — там, в гостиной есть шампанское.
«Для французских кокоток весьма характерно, — подумал маркиз с улыбкой, — всегда иметь наготове шампанское в серебряном ведерке со льдом».
Вино оказалось отличным и хорошего сбора, к нему подали небольшие бутерброды с паштетом.
Однако маркиз не был голоден, ведь он превосходно позавтракал в отеле.
Он огляделся вокруг.
Огромные корзины цветов на столе и на камине, окна, распахнутые навстречу солнечному дню, — все это создавало восхитительную картину.
Он знал, Лизетта спустится лишь тогда, когда оденется с иголочки и добавит к своему наряду драгоценности, а на лицо будет тщательно наложена косметика и пудра.
Никогда в жизни не позволит она ни одному мужчине увидеть ее вне спальни неприбранную.
Маркиз подумал, что такого правила никогда не будет придерживаться его предполагаемая жена, и тут же вспомнил, насколько скучной и неуютной оказалась его спальня во дворце Виттенбергов.
А потом мысленно прошелся по другим комнатам дворца — обстановка в них была унылой, громоздкой, тусклой и мрачной.
Занавеси были отделаны оборками и тяжелой бахромой, все диваны обтянуты бархатом или каким-то другим тяжелым материалом.
Он почувствовал внезапный ужас, представив, что какая-то женщина, как только она станет носить его имя, задумает изменить Нин.
«Ведь Нин безупречен в том виде, каков он есть», — подумал он про себя.
Линворт видел, что даже принц Уэльский испытывал некоторую зависть к тому комфорту и элегантности, которые он находил в Лине.
Комнаты были обставлены с тем бесподобным вкусом, который культивировался во времена Регентства принцем Уэльским, будущим королем Георгом IV.
Маркиз ни минуты не сомневался, что с легкой руки принцессы Хельги в дом начнется вторжение всех этих викторианских салфеточек.
Вместе со всем этим беспорядочным нагромождением оборок, сборок и рюшей, по его мнению, ужасающе уродливых.
Возможно, она, подобно королеве, захочет развесить сотни фотографий своих родственников.
Может статься, она даже потребует расставить кругом эти уродливые цветы, которые сейчас в моде, а ведь он поклялся себе никогда не иметь их ни в одном из своих домов.
Поскольку даже мысль о принцессе расстраивала его, он был почти благодарен Лизетте, когда спустя несколько минут та присоединилась к нему.
Она выглядела, решил он, весьма щегольски.
Плотно облегающее фигуру платье подчеркивало ее тонкую талию и линию груди.
Не было никакого сомнения — она и не думала скрывать того, кем была на самом деле.
Что ж, сейчас маркиз как раз старательно бежал от всего, что могло бы быть названо «благопристойным».
Лизетта направилась к нему.
Затем она повернулась кругом так, чтобы ее платье закружилось, приоткрыв кружева нижней юбки.
— Как я выгляжу? — спросила она чарующим ласковым голосом, которому не смог бы сопротивляться ни один мужчина. — Я вам нравлюсь?
— Вы мне очень нравитесь, — ответил маркиз, — а теперь позвольте мне продемонстрировать вас всем тем мужчинам в Булонском лесу, которые будут завидовать мне из-за такой спутницы.
— Так же как все женщины захотят выцарапать мне глаза, потому что я — с вами! — рассмеялась Лизетта.
Она бросила ему соблазнительный взгляд из-под длинных ресниц.
Маркиз улыбался, когда они спускались по ступенькам.
Он помог ей забраться в фаэтон, нанятый им в платной конюшне, услугами которой маркиз всегда пользовался, приезжая в Париж.
Там можно было взять самые современные кареты и там держали первоклассных лошадей.
Он знал, что они никогда не предложат ему что-нибудь второсортное.
Вот и сейчас он правил на редкость красивой парой.
Фаэтон, под стать одному из своих теперешних седоков, был несколько ярок, но и это вполне соответствовало настроению маркиза.
Солнце сияло.
Булонский лес пестрел всадниками и знаменитыми парижскими кокотками в каретах.
Каждый предпочитал показывать свои достоинства на свой собственный манер.
Такой обычай был характерен исключительно для этого города, и подобное больше нигде не встретишь.
Выезд одной из кокоток мог оказаться весь белый: лошади, карета, одежда — все сверкало белизной. Единственное исключение — кучер и лакей прибыли из Центральной Африки.
Другая не менее известная куртизанка вывозила с собой двух голубых королевских пуделей, чьи ошейники усеивали настоящие драгоценные камни.