Кадина с радостью бросилась за книгой, которую они читали уже несколько дней. Это были приключенческие рассказы.
Племянница с теткой уселись на диван. Не успела Тамара прочесть и половины страницы, как дверь в комнату открылась.
Девушка подняла глаза от книги и в ужасе вскрикнула.
На пороге стоял Шандор. Он с трудом вошел в комнату, волоча одну ногу.
Пальто и рубашка на нем были разорваны, глаз, украшенный огромным синяком, почти не открывался.
Из рассеченной верхней губы и из носа струилась кровь.
— Шандор, что с тобой произошло? — с тревогой в голосе воскликнула Тамара, бросаясь к племяннику.
Она обняла его за плечи, и мальчик бессильно повис у нее на руках.
Тамара подвела его к дивану, осторожно уложила и поднесла к губам кружку с молокой, оставшимся от обеда.
С усилием сделав несколько глотков, Шандор откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.
Тамара сняла с племянника башмаки. Они были покрыты грязью и исцарапаны.
Теплой водой девушка аккуратно промыла мальчику глаз и губу.
И только через некоторое время, когда Шандор немного успокоился и пришел в себя, Тамара тихо попросила:
— А теперь расскажи мне, дорогой, что же с тобой все-таки приключилось?..
Тамара стремительно сбежала вниз по лестнице и устремилась в холл.
Она не стала дожидаться слугу, чтобы узнать, где находится герцог. Она уже достаточно изучила его привычки и была уверена, что в это время дня его светлость наверняка можно найти в синем салоне.
Обычно по вечерам герцог сидел там и читал газеты, которые доставляли в замок лишь после полудня.
Глаза девушки метали молнии, губы были сурово сжаты. Дал себя знать неукротимый нрав, унаследованный от венгерских предков. Она вся пылала, под стать своим пламенеющим волосам.
Однако войдя в синий салон, Тамара, как ни странно, не обнаружила там герцога.
Она на мгновение остановилась, прикидывая, где бы он мог быть. В это время до нее донесся звук голосов, и Тамара поняла, что дверь, соединявшая салон с кабинетом, была неплотно прикрыта.
Она решительно направилась туда и уже собиралась распахнуть дверь настежь, как вдруг услышала слова майора Мелвилла:
— Если вы подадите в суд на автора этой возмутительной книги, ваша светлость, я уверен, что мы сможем получить весьма значительную сумму в качестве возмещения ущерба — не менее пяти тысяч фунтов, я полагаю.
— Вы, безусловно, правы, Мелвилл, — согласился с ним герцог. — Мне еще ни разу в жизни не доводилось читать ничего более непристойного и оскорбительного!
Герцог на мгновение умолк, а затем добавил:
— Интересно, кто же автор?.. Там стоят лишь инициалы —» Т.С.«. За ними может скрываться и мужчина, и женщина.
— Осмелюсь заметить, ваша светлость, что женщины не бывают такими язвительными.
— Кто знает? — задумчиво произнес герцог. — Иногда женщины могут быть гораздо язвительнее любого мужчины.
— Ну, если ваша светлость так считает, не смею перечить, — почтительно заметил майор Мелвилл. — И все же какие шаги я должен предпринять от вашего имени?
Его собеседник медлил с ответом. Тамара затаила дыхание…
Ей было прекрасно известно, о чем идет речь за дверями этого кабинета.
Вчера она получила письмо от своих издателей, любезно переправленное ей мистером Лоусоном.
Там сообщалось, что просьба Тамары помешать распространению книги прибыла слишком поздно — роман уже попал в руки книготорговцев, и помешать дальнейшему развитию событий не представлялось возможным.
Далее в письме говорилось:
» Мы чрезвычайно сожалеем, мадам, что Вы решили пойти на такой шаг. Дело в том, что, по нашему мнению, роман имеет исключительный успех. Если так пойдет и дальше, то через месяц мы будем вынуждены напечатать дополнительный тираж.
Пока же вкладываем чек на двадцать фунтов в качестве аванса. Надеемся, что Вы останетесь довольны «.
Тамара разволновалась.
» Что же я могу теперь поделать? — спрашивала она себя в отчаянии. — Остается надеяться, что книга вряд ли попадет в руки герцога…«
Оказалось, что легко писать о герцоге в такой язвительной манере, не зная его самого. Тогда Тамаре казалось, что каждое слово в ее романе — сущая правда.
Но со временем она начала понимать, что уже не питает к герцогу столь безграничную ненависть, как вначале, когда она с детьми впервые переступила порог замка. Причиной тому было его собственное поведение. Он позволил ей кататься на своих лошадях, купил детям пони, пошел навстречу всем ее требованиям относительно размещения в замке и питания.
Правда, Тамара по прежнему считала герцога слишком высокомерным и заносчивым человеком. Ей казалось, что он смотрит на нее свысока и постоянно ищет, к чему бы придраться.
И все же, если уж быть до конца честной, приходилось признать, что в целом герцог оказался вовсе не таким уж монстром, каким представлялся Тамаре до знакомства с ним…
Она снова взглянула на письмо от мистера Лоусона, которое продолжала держать в руках, подошла к окну и невольно залюбовалась открывшейся перед ней картиной. Внизу расстилался парк, блестело озеро, вдали виднелся лес… Да, расстаться с замком будет тяжело.
» Да не будет он читать эту книгу!«— попыталась она успокоить себя.
И потом еще долго эта фраза как заклинание постоянно вертелась у нее в мозгу…
И вот теперь выясняется, что она ошиблась.
Герцог прочитал ее роман. Его реакция очевидна.
— Уже трое людей прислали мне по экземпляру этой скандальной книги, — неторопливо произнес он, и у Тамары упало сердце. — Двое из них — мои родственники. Они просто в ярости оттого, что задета, как они выразились, » семейная честь «. А третий человек — кстати, мой друг — прямо посоветовал наказать хлыстом и автора, и издателя.
— Мне думается, вам надо что-то предпринять, ваша светлость.
— С другой стороны, Мелвилл, вы не можете не понимать, что подать в суд на автора — а он, вне всякого сомнения, весьма неприятный субъект — значит создать ему популярность, на которую он, вероятно, и рассчитывает.
— Но надо же как-то отреагировать! — в сердцах воскликнул майор Мелвилл.
— Разумеется, — согласился с ним герцог. — И я придумал, что надо сделать.
— Неужели, ваша светлость?
— Вы немедленно отправитесь в Лондон и постараетесь выкупить как можно больше экземпляров этой книги. Возьмите то, что осталось у издателей и у книготорговцев, и привезите все сюда.
— И что вы собираетесь с ними сделать, ваша светлость?