— Какой ты, Мрак, грубый! Лиска, глянь, какое озеро круглое!
— Сам ты круглый, — простонала она тоже сквозь зубы. — Откуда только таргитаи берутся… Я слышала, когда решили перебить всех дураков на свете, ты тоже выбрал палку побольше?
Таргитай подумал, потряс головой:
— Не стану их бить. Пусть живут все. Какая ты недобрая!
Ветер свистел резче, в лицо били запахи степных трав, выжженной зноем земли. Земля неслась навстречу, накренившись как парус. Наклонно торчали чахлые деревья, а зеленый кустарник казался налипшим на стену мхом.
Пальцы Мрака сжали перья так, что те захрустели, а костяшки пальцев побелели. Олег наклонился, держась за толстую шею птицы, что-то выкрикивал, перекрывая встречный ветер.
Вдруг земля встала на место, только замелькала быстрее. Птица словно провалилась, людей тряхнуло. Голенастые лапы замелькали с такой скоростью, что толчки слились в беспрерывную медленно затихающую тряску. Рух растопырила крылья, выставив их, как парус, гасила сумасшедший бег о встречный ветер, а когда наконец остановилась, то и проклятый ветер, что изматывал душу весь полет, как на зло тут же утих.
Олег осторожно потрепал по плотной шее, похожей больше на ствол матерой сосны.
— Спасибо, птица… Неплохо летела.
— Да и села лучше тебя, — сказал Мрак. Он приподнялся, голос его был неустойчивым, но от того еще более язвительным. — Правда, не шибко.
Рух, словно выходя из зимнего сна, медленно повертела занемевшей шеей, повернулась к людям, посмотрела сперва одним глазом, потом другим. Желтый зрачок расширился, хищный клюв начал приоткрываться. Мрак по серьезному лицу волхва понял: от птицы, что приходит в себя, надо поскорее избавиться, взял секиру и уже приготовился шарахнуть ее по голове.
— Не смей, — прошептал Олег. — Только разозлишь!
— Тогда по лапам? — предложил Мрак. — Чтобы упорхнула.
Олег торопливо делал знаки, рисовал в воздухе кривые линии. Рух даже шею вытянула, смотрела, потом грозно заклекотала, взмахнула крыльями, пробуя их на прочность, тяжело побежала прочь, переваливаясь с боку на бок как простая деревенская утка.
Все четверо с облегчением смотрели вслед. Олег сказал с нотками тревоги:
— Дальше придется пешком. А мы одолели едва половину пути!
— Зато миновали Пески, — напомнил Мрак бодро. — Теперь пойдет все как у людей: звери, разбойники, жулье, враги, продажные девки для Тарха.
— Размечтался, — бросил Олег предостерегающе. — С обычным набором справимся. Но против нас выступили незнаемые силы. А незнаемого не люблю.
— Тогда ты вовсе жизнь не любишь, — обвинил Мрак.
Таргитай намерился было сесть обедать, или хотя бы поиграть на дуде, но место было голое, укрыться негде, а вдали темнел лесок — как сказал бодренько Мрак, всего верст десять с гаком. А гак еще с крюком.
Они тащились по ровной как стол и голой как лысина Степи. Земля от сухости лопалась, плитки грязи сворачивались, загибались по краям. Мрак топал впереди насупленный, но едва не нахрюкивал песню: горы сыпучего песка остались за спиной. Конечно, еще не родной Лес, но Степь уже чем-то ближе к благословенному Лесу. Во всяком случае, лучше богами проклятой Пустыни.
Олег углядел в трещинке зеленую травку, больше похожую на мох. Мрак ворчал, зло оглядывался на отставшего волхва, но Олег готов был зубами грызть иссохшую землю, только бы выколупнуть жизнестойкую траву: в ней наверняка особые магические силы!
Когда среди деревьев, довольно чахлых, разожгли в ямке костер, Таргитай сказал озабоченно:
— Два дня уже тю-тю!.. Осталось десять дней. На чем полетим дальше, Олег?
Даже Мрак воззрился на дудошника с удивлением.
— Во ухарь! Ножками-то не изволит. Теперь то Змея подай, то Руха, то еще чего…
— Лучше еще чего, — согласился Таргитай простодушно. — Мы маги аль не маги? На ковре летали? Летали. На Змее сидели? То-то. Лучше, конечно, с магом-пустынником, хотя нехорошо нож к горлу человеку… Правда, он прямо в грязь вывалил. Зато враз на месте. А сейчас продуло, вот и Лиска в соплях путается. И вши кусали. Не верю, что не кусали! Вон у меня спина зудит.
— Шелудивый и после бани чешется, — сказала Лиска брезгливо. — Если бежать быстро, то можно успеть куда угодно. Белый свет не так уж велик.
Олег молчал, невидяще смотрел в сгущающиеся сумерки. Для них белый свет тоже был невелик, пока жили в лесной деревне. А раз так, сказал себе с нажимом, надо обязательно найти на чем или как добраться на остров в Славии. В таком разнообразном мире есть все. Надо уметь запрячь и сказать «Но!» или «Цоб-цобе!». Тем более, что даже не знаю, далеко ли до зачарованного острова. Как сказал один местный волхв, в Гиперборее нет дорог, есть одни направления.
— Олег, — прорезался в его уши напряженный голос Мрака. — Глянь-ка, что там ползает?
Олег проследил взглядом, огрызнулся:
— Думаешь, у меня волчьи глаза?
— Волхв должен зреть внутренним взором.
— Он зрит незримые миру вещи. Что тебя напугало?
Мрак ответил предостерегающе:
— Меня напужать трудно, я не волхв, а волк. А беспокоит вон то облачко… Пренизковато над землей, формы не меняет.
Олег сразу насторожился:
— В нашу сторону?
— Пройдет близко.
Олег долго всматривался, Таргитай и Лиска тоже вытянули шеи, щурились. Мрак сказал нетерпеливо:
— Я думал, народ пошел мелкий да пузатый, а он еще и подслеповатый! Все еще не зрите?.. Облачко больно похоже на каменную гору. Только гора эта движется, словно ее несет ветром.
Все видели, как побледнел Олег. Лицо его в одно мгновение похудело, кожа на скулах заострилась. Голос стал хриплым:
— Это… замок Мардуха.
Лиска и Таргитай переглянулись, Мрак спросил настороженно:
— Точно знаешь?
— Гольш говорил о нем. Мардух умеет двигать горами… по крайней мере — башней или замком размером с гору.
— Ты тоже можешь, — сказал Таргитай ободряюще.
— Телегу бык тянет, но возчик сильнее! А человек с копьем бьет самого сильного медведя. По воле Мардуха гора движется, куда изволит хозяин. А у меня бы сразу рассыпалась…
Таргитай пристально смотрел на темнеющую тучку, что вроде бы стала крупнее. Наивное лицо посуровело.