Ее взгляд остановился на каминной полке, где по обе стороны больших часов из мрамора и золоченой бронзы лежали дуэльные пистолеты.
Эти два пистолета явно представляли здесь украшение: их рукоятки были богато инкрустированы золотом и маленькими неограненными изумрудами.
Без всяких колебаний, повинуясь лишь голосу сердца в предчувствии смертельной опасности, грозящей маркизу, Антея схватила с полки один пистолет и выскочила в потайной ход.
Практически этот ход являлся лестницей.
Она шла вверх к обратной стороне камина в спальне маркиза.
Выход отсюда находился как раз напротив потайного хода, которым она воспользовалась той субботней ночью.
Отец рассказывал Антее, что ход, ведущий в библиотеку, гораздо древнее противоположного и построен одновременно с домом для защиты владельца от врагов.
Девушка карабкалась по узкой лестнице, прекрасно зная, что ржавые перекладины оставят следы не только на руках, но и на платье.
Откуда-то пробивался слабый свет, так что она без особого труда разглядела панель, ведущую в спальню маркиза.
Антея легко нашла рычаг.
Затем, пытаясь восстановить дыхание и справиться с бешено бьющимся сердцем, тихо приоткрыла потайную дверь.
Напротив стояла огромная кровать с балдахином, и в первый миг Антея разглядела сквозь щелку лишь маркиза, лежавшего на спине с закрытыми глазами.
Казалось, он спит.
Подумав с облегчением, что он один, девушка приоткрыла дверь еще чуть-чуть и вся напряглась, увидев с противоположной стороны кровати лорда Темплтона.
Он смотрел не на Иглзклифа, как можно было предположить, а на подушки, лежавшие рядом.
Он взял одну подушку и двинулся мимо резных столбиков кровати к маркизу.
Он ступал медленно и неслышно — видимо, на цыпочках.
Антея, наблюдая за его странными передвижениями, внезапно поняла, что он собирается делать.
Держа подушку за углы, он занес ее над головой маркиза.
Сейчас он опустит подушку ему на лицо и станет душить.
Повинуясь внезапному порыву, она распахнула дверь потайного хода и навела на лорда Темплтона пистолет.
— Прекратите сейчас же! — крикнула она не своим голосом.
Лорд Темплтон, коренастый седеющий человечек с налитым кровью лицом, в изумлении обернулся, все еще держа в руках подушку. Однако он не стал душить ею маркиза. Он во все глаза уставился на Антею и не заметил, как через обычную дверь вошел Хайнес с корзинкой, которую девушка оставила в библиотеке.
— Кто вы и что вам нужно?
— Уберите подушку, или я стреляю! — пригрозила Антея.
Она понимала, что пистолет не заряжен, но ведь лорд Темплтон мог этого не знать и принять ее слова за чистую монету.
Проверять это не понадобилось.
Лежавший на кровати маркиз зашевелился и отпихнул подушку от своего лица.
Затем приподнялся и сел.
— Вы вновь пытаетесь убить меня, не так ли, лорд Темплтон? Я знаю, вы подсылали Милли, велели ей заколоть меня, когда я усну. Что ж, на сей раз вы попались с поличным, и я даю вам двадцать четыре часа, чтобы покинуть Англию, пока я не заявил на вас. В противном случае вас будет ждать центральный уголовный суд.
— Какой еще уголовный суд?! — рявкнул лорд Темплтон, так побагровев, что казалось, вот-вот лопнет.
— Вы собирались задушить милорда! — сказал Хайнес. — Я видел это собственными глазами!
Лорд Темплтон издал какое-то хрюканье, которое, видимо, следовало истолковать как смех.
— Кто поверит в подобный вздор? — продолжал бушевать он. — Я буду все категорически отрицать!
— Вы уберетесь из страны, — заявил маркиз. — Мне надоели ваши интриги!
— Ну так заявляйте, черт бы вас побрал! Никто не станет верить показаниям какого-то слуги и какой-то девки!
Антея опустила пистолет и протиснулась в комнату через узкую панель потайного хода.
— Я готова свидетельствовать против вас, лорд, — молвила она. — Я — Антея Брук, дочь покойного лорда Колнбрука!
Лорд Темплтон смотрел на нее так, словно отказывался признать свое поражение.
Затем с криком, напоминавшим рев раненого зверя, развернулся и направился к выходу.
— Двадцать четыре часа, Темплтон, — повторил маркиз ему вслед. — Я слов на ветер не бросаю.
Вместо ответа горе-преступник хлопнул дверью.
Несколько мгновений трое оставшихся в комнате молчали.
Наконец маркиз произнес слабым голосом:
— Хайнес, проследи, чтобы он уехал и не поджег перед этим дом.
Слуга, наблюдавший за происходящим словно в оцепенении, вручил корзинку Антее, вышел и бросился по коридору вдогонку за лордом Темплтоном.
Антея же думала только о маркизе.
Растратив на свои слова последние силы, он пег навзничь и закрыл глаза в изнеможении.
Антея схватила подушку, которой чуть было не задушили маркиза, и швырнула ее на пол.
Поставила корзинку на туалетный столик и вытащила бутылочку с микстурой.
Уходя из дома, она захватила с собой мерный стаканчик; на нем была метка, показывающая объем двух столовых ложек — обычную дозировку маминого лекарства.
Завязанный под подбородком капор мешал движениям.
Антея сняла его и бросила на стул.
Затем, наполнив стаканчик до нужной метки, подошла к кровати, приподняла маркизу голову и поднесла к его губам мамино лекарство.
Глаза Иглзклифа были все еще закрыты.
Антея дотронулась до его лба — он обжигал ладонь.
Однако маркиз не лишился сознания — напротив, он не только понимал, что происходит вокруг него, но и мог сам пить поднесенную к его губам микстуру.
— Скоро вам полегчает, — успокаивала его Антея, как маленького ребенка. — Лекарство собьет температуру, и вы будете чувствовать себя гораздо лучше.
Когда стаканчик опустел, она бережно опустила голову маркиза на подушку.
Разгладила простыни, подобрала подушку, которую лорд Темплтон собирался использовать в качестве орудия убийства, и аккуратно пристроила ее с другой стороны кровати.
Потом девушка вновь подошла к Иглзклифу и положила ладонь на его лоб.
Кожа по-прежнему была горячая и сухая.
Антея знала, при весенней лихорадке высокая температура держится до кризиса болезни.
Она задержала руку на несколько мгновений, и маркиз произнес еле слышно, не открывая глаз:
— Поиграйте… мне…
Антея, не ожидавшая такой просьбы, оглядела спальню, словно там могло оказаться ранее не замеченное ею фортепьяно.