Ее спасло чудо!
Ей казалось, что она стоит так вечность и вот-вот упадет в обморок.
Эта мысль ее испугала: ведь тогда Фабиан будет ее презирать!
— Я должна взять себя в руки, быть мужественной! — с трудом прошептала она.
Но только почувствовала себя совсем слабой и беспомощной, и ей все труднее было бороться с нахлынувшими волнами дурноты.
И тут, когда у нее уже не осталось никаких сил и она решила вернуться в комнату увидеть, что происходит, на балкон вышел Фабиан.
Услышав его шаги, Лоретта обернулась и кинулась к нему.
Он крепко ее обнял, и сила его рук подарила ей неизъяснимое облегчение.
— Все хорошо, сердце мое, — сказал он. — Этот мерзавец жив.
«Ж-жив!» Она еле выговорила это короткое слово.
— Да, он жив, но ты обошлась с ним немилосердно, и у него еще долго будет болеть голова. И поделом!
Голос Фабиана стал жестким, но Лоретта могла думать только о том, что ей ничего не угрожает.
Ее не бросят в тюрьму, не гильотинируют! Она не убила графа, как ей показалось.
Фабиан обнял ее еще крепче, и она почувствовала его губы на своих волосах, когда он сказал:
— А теперь я хочу, чтобы ты была мужественной. Спуститься вниз с балкона тем путем, каким я на него взобрался, ты не можешь, и, значит, нам придется воспользоваться парадной дверью. У подъезда ждет моя карета.
— Н-но… мы… не сможем выйти, — запинаясь сказала Лоретта. — Д-д-дверь заперта.
— Знаю, — резко ответил Фабиан, — но, к счастью, есть еще выход из соседней комнаты, где накрыт ужин.
Лоретта приподняла голову и вопросительно посмотрела на него.
Увидев мертвенную бледность ее лица, глаза, еще темные от пережитого страха, дрожащие губы, он сказал ласково, точно ребенку:
— Наберитесь мужества еще ненадолго. Не надо, чтобы слуги догадались, как вас ошеломило случившееся.
Эти слова заставили ее выпрямиться и вздернуть голову.
Он почти минуту глядел на нее с неизъяснимой нежностью.
Потом обнял за плечи и увел с балкона.
Когда он раздвинул занавески, Лоретта не сразу решилась взглянуть на человека, которого чуть-чуть не убила и оставила лежащим на полу.
Потом обнаружила, что Фабиан, видимо, уложил графа на кровать.
Он лежал на атласных подушках, глаза у него были закрыты.
Парчовый халат и рубашка были распахнуты, словно Фабиан слушал его сердце.
Но прежде чем она успела о чем-либо спросить, Фабиан подобрал ее бархатную пелерину и взял ее под руку.
Он решительно повел ее к двери у камина, которая вела в будуар, где стоял стол, накрытый для двоих.
Лампы были пригашены, и в этом полусумраке было что-то соблазнительное. Фабиан увлек Лоретту к двери, которая открылась, едва он повернул ручку.
Молча он повел Лоретту по коридору и вниз по той же лестнице, по которой она, приехав, поднялась следом за лакеем.
В вестибюле она увидела двух-трех лакеев и пожилого человека, видимо, дворецкого.
Она не сомневалась, что они уставятся на Фабиана в полной растерянности.
И, конечно, начнут ломать голову, каким образом она внезапно появилась здесь, когда была заперта в спальне их хозяина.
Фабиан помог Лоретте спуститься с последней ступеньки, прежде чем сказал властно:
— Вашему господину нездоровится. Помогите ему и немедленно пошлите за врачом.
Договорив, он не стал дожидаться ответа, а вышел с Лореттой за дверь и подвел ее к своему экипажу.
Помог ей войти, сел рядом с ней, и, едва грум захлопнул дверцу, лошади тронулись.
И тут самообладание окончательно покинуло Лоретту, она продержалась, как он ее просил, но теперь разразилась слезами.
Словно унеслась в вихре собственных страхов.
И остановить слезы она была не в силах — легче, казалось, было бы заставить Сену течь вспять.
Она плакала самозабвенно, как ребенок, из ее глаз струились слезы, смачивая плащ Фабиана.
Она была слепа и глуха ко всему и только чувствовала себя бесконечно несчастной.
Фабиан нежно обнял ее, а когда она выплакалась, сказал:
— Все хорошо, мое сокровище, моя невинная маленькая богиня. Вам ничто не угрожало с той минуты, когда я увидел, как его карета отъехала от дома Хью, а затем мне сказали, что вы уже отбыли. Я тотчас понял, что произошло.
— Вы… знали, что он привезет меня… в свой дом? — с трудом прошептала Лоретта.
— Мне досконально известны все его приемы! — гневно ответил Фабиан. — Вы чуть не убили его, мое сокровище, но именно это я сделал бы с ним, причини он вам хоть малейший вред.
— Я… я испугалась, очень испугалась!
— Ну конечно! Но вы должны были знать, что я вас спасу.
— Я… м-м-молилась об этом, — сказала Лоретта. — И звала вас… всем сердцем.
— Я услышал, — ответил Фабиан. — К счастью, мне уже доводилось бывать в доме графа, и я догадался, куда этот скот уведет вас. И потому взобрался на балкон по обвитой плющом решетке, так что это было легко. Но если бы потребовалось взять Бастилию, я все равно добрался бы до вас!
Лоретта попыталась улыбнуться, но не сумела.
Плакать она перестала, но по-прежнему прятала лицо на плече Фабиана.
Внезапно она вскрикнула:
— Я оставила там… сережку. А она принадлежит Ингрид! Если кто-нибудь найдет ее, то они узнают, что я была там!
Фабиан разжал руку, и Лоретта увидела у него на ладони сережку из бриллиантов и жемчуга.
— Вы… нашли ее!
— Когда я взобрался на балкон, то услышал, как вы сказали: «Я уронила сережку!»
— Ах… благодарю вас… благодарю! — воскликнула Лоретта.
И без всякой причины, просто потому что сердце ее было переполнено, по щекам у нее вновь заструились слезы.
Фабиан нежно утирал их, пока лошади не остановились.
— Я… нельзя, чтобы кто-нибудь… увидел меня… такой! — прошептала Лоретта.
— Разумеется, — ответил он. — Вот почему я привез вас к себе домой.
Лоретта удивленно взглянула на него, и он ответил мягко:
— Все приличия будут соблюдены, потому что сейчас у меня гостит моя бабушка герцогиня де Меллерно. Но она очень стара и ужинает в постели.
Тут лакей открыл дверцу, Фабиан вышел и помог выйти Лоретте.
Она наклонила голову, чтобы слуги — а их как будто было много — не увидели ее лица.
Фабиан провел ее через широкий вестибюль и сказал лакею, открывшему перед ними дверь комнаты: