– Ты шутишь. – Люк потрясен. – Она не могла сделать этого!
– Могла! Она легко управляется с мышью. А на этом сайте есть возможность покупки одним кликом.
– Так все это заказала Минни? – Папа ошарашен не меньше Люка.
– Ну, если это не я и не Люк…
– Где их оставить? – прерывает нас посыльный. – Внести внутрь?
– Нет! Они мне не нужны! Заберите их.
– Не могу. – Он качает головой. – Если вы хотите их вернуть, нужно вызвать посыльного, заполнить бланк возврата и отослать пальто обратно.
– Они мне не нужны!
– Тогда, может, не следовало заказывать? – ухмыляется курьер.
Через минуту он втаскивает в дом коробку с меня ростом.
– Здесь все? Я думала, будет хуже…
– Это только одно пальто, – объясняет парень. – Каждое упаковано отдельно на вешалке.
Он притаскивает еще одну коробку. Я потрясена. Что нам делать с шестнадцатью пальто в коробках?
– Ты плохая, плохая девочка, Минни, – не могу не высказаться я. – Не надо было заказывать пальто от Миу Миу по Интернету. И я собираюсь… собираюсь лишить тебя карманных денег на этой неделе!
– Мо-о-о-о-о-я коробка! – Минни с вожделением тянет к ней ручки, в одной из которых зажат ломоть хлеба, сочащийся медом.
В холле появляется мама:
– Что это такое?
Коробки стоят рядком, очень похожие на гробы.
– Произошла путаница, – торопливо объясняю я. – Они здесь ненадолго. Я верну их при первой возможности.
– Восьмая… – Парень вносит очередную коробку. Происходящее явно доставляет ему удовольствие.
– А всего шестнадцать, – прикидывает папа. – Может, часть в гараж?
– Краж забит! – возражает мама.
– Или в столовую.
– Нет! – Мама яростно трясет головой. – Нет. Нет! Бекки, с меня хватит! Ты слышишь? Нам больше некуда складывать твои вещи!
– Это всего на день или два…
– Ты всегда так говоришь! Ты говорила так, когда вы въезжали сюда! Хватит! У нас нет места для твоих вещей! – Похоже, с ней вот-вот случится истерика.
– Осталось всего три недели, Джейн. – Папа обнимает ее за плечи. – Потерпи. Всего три недели. Мы справимся. Мы вычеркиваем в календаре дни, помнишь? День за днем. Да?
Я подавлена. Не могу больше мучить маму. Надо съезжать. Прямо сейчас, пока она не потеряла разум.
– Не три недели! – молю я. – Нет, три дня! Я только что хотела сказать вам об этом. Мы переезжаем через три дня!
– Через три дня? – недоумевает Люк.
– Да! Через три дня! – Я старательно избегаю его взгляда.
За три дня мы успеем упаковать вещи. И подыскать какое-нибудь съемное жилье.
– Что? – Мама отрывает голову от папиной груди. – Через три дня?
– Да! С домом все сложилось, и мы съезжаем. Я собиралась поставить вас в известность об этом.
– Вы действительно уедете через три дня? – Мама не верит своим ушам.
– Обещаю, – киваю я.
– Аллилуйя, – говорит посыльный. – Распишитесь, мадам. – И тут его взгляд падает на фургон. – Ой! Маленькая леди!
Я перехватываю его взгляд и замираю на месте. Черт. Минни забралась в кабину фургона.
– Поехали! – кричит она радостно, сжимая руль. – Мо-о-о-о-о-я машина!
– Простите. – Я подскакиваю к машине и вытаскиваю дочь из кабины. – Минни, что ты… – И в испуге закрываю рот ладонью.
Весь руль измазан медом. К сиденью прилипли остатки хлеба. И к окну, и к переключателю скоростей, и к тормозному рычагу.
– Минни! – задыхаюсь я от злости. – Противная девчонка! Что ты натворила? Где остальной бутерброд? Ты его съела?
Я смотрю на встроенную магнитолу.
О-о-о…
Водитель фургона оказался исключительно милым человеком. Понадобилось полчаса на то, чтобы отчистить кабину, и мы пообещали ему новейшую модель магнитолы.
Когда фургон уехал, а мама с папой удалились на кухню, чтобы отпраздновать счастливое известие, Люк затащил меня наверх.
– Три дня? Мы съезжаем через три дня?
– Придется, Люк! Послушай, я все продумала. Мы найдем съемное жилье, а маме скажем, что переезжаем в свой дом, и все будут счастливы.
Люк рассматривает меня, словно я обезумела.
– Но она захочет навестить нас, Бекки. Об этом ты не подумала?
– А мы ее не пустим! Будем держать на расстоянии, пока с домом все не уладится. Скажем, что сначала хотим как следует обустроиться. Люк, у нас нет выбора. Если мы останемся здесь, у нее будет нервный срыв!
Люк что-то придушенно бормочет. Что-то вроде «Это у меня будет чертов нервный срыв».
– У тебя есть идея получше? – спрашиваю я.
– А как начет Минни?
– Что ты имеешь в виду? Она, разумеется, поедет с нами!
– Я не об этом. – Он досадливо морщится. – Что нам с ней делать? Надеюсь, ты так же озабочена тем, что произошло, как и я?
– Ты про хлеб с медом? – удивляюсь я. – Да ладно тебе, Люк, расслабься. Это такая мелочь. Все дети вытворяют подобное…
– Ты ничего не хочешь замечать. Бекки, она с каждым днем становится все более неуправляемой. Думаю, нам нужно прибегнуть к чрезвычайным мерам.
К чрезвычайным мерам? И что это значит?
– Нет, не согласна. – У меня по спине пробегает холодок. – Не думаю, будто она нуждается в чрезвычайных мерах, что бы ты ни имел в виду.
– А я думаю – нуждается. Извини, я должен сделать несколько звонков.
Каких еще звонков?
– Люк, с Минни нет никаких проблем. – Голос у меня почему-то дрожит. – И кому, кстати говоря, ты собираешься звонить? Не надо делать этого, не посоветовавшись со мной.
– И ты еще будешь отговаривать меня! Бекки, кто-то из нас должен хоть что-то сделать. Надо связаться со специалистом. – Он достает смартфон, а у меня внутри становится пусто и гулко.
– Каким специалистом? – Я выхватываю у него телефон. – Скажи мне!
– Отдай! – приказывает Люк и спокойно разжимает мои пальцы. – Я не могу тебе сказать.
Я потрясенно смотрю на него.
– Что еще за секретность? Люк, что ты скрываешь?
– Ничего. Просто работа. Сложности. Щекотливые вопросы.
Все ясно. Он лжет.
– Люк, почему ты так взбесился? Мы с тобой муж и жена! У нас не должно быть друг от друга тайн!
– Кто бы говорил! – Он хохочет. – Милая, не знаю, что ты там скрываешь, шопинг или ботокс, но ты явно не говоришь мне всего, ведь так?