«Он хочет, чтобы я запаниковала, – сказала Дженни самой себе. – Хочет испугать меня, заставить попросить у него помощи».
Но ей не нужна его помощь. Она отвергает ее.
Неожиданно она улыбнулась и почувствовала, что улыбка получилась кривой. Дженни показала Джулиану голубой мелок.
– Я смогу войти, – сказала она, разглаживая смятый листок.
Его веки дрогнули от изумления, а голос прозвучал почти нежно:
– Но ты же ничего не помнишь… Не знаешь, что нужно нарисовать. Ты все эти годы пыталась забыть…
– Я помню достаточно, – перебила его Дженни. Интересно, что он может знать о ее страшном сне, о ее кошмаре, от которого она так долго пыталась избавиться? У нее возникло неприятное предчувствие, что скоро она получит ответ на этот вопрос. – Я знаю, с чего он начинается. Он начинается с подвала дедушкиного дома, и мне пять лет.
Она приложила листок к зеркалу и начала рисовать.
На зеркале мелок оставлял голубой след, а на бумаге линии оказались серыми.
Дженни не была художницей, но несложные картинки у нее получались неплохо. Вот квадрат – это комната в подвале дедушкиного дома. Ступеньки, идущие к верхнему краю листа, – из подвала в дом. Письменный стол у стены. Диванчик. Три или четыре больших книжных шкафа.
Больше ей ничего не удалось вспомнить. Оставалось только надеяться, что этого хватит.
Бросив взгляд через плечо, она обнаружила, что Джулиан исчез, и обрадовалась.
Она положила рисунок на пол перед стеной.
Вспышка, резкая, как фотографический блиц, на мгновение ослепила ее, и перед глазами заплясали яркие точки.
«Прав был Зак», – подумала она.
Когда она снова смогла видеть, перед ней оказалось зеркало.
Сработало!
Дженни ощущала не только как колотится в груди сердце, но и как пульсирует кровь в запястьях и под подбородком, на шее.
«Боже, помоги мне не убежать отсюда».
Она столько лет старалась забыть, а теперь ей предстояло снова пережить все это. Должно быть, это будет ужасно.
Она нажала красную кнопку. Зажглась синяя лампа. Зеркальная дверь отъехала в сторону.
Дженни не позволила себе осторожно заглянуть внутрь, а сразу шагнула через порог.
Солнечный свет проникал в комнату через маленькие окошки под потолком. К великому изумлению Дженни, ее охватило чувство чего-то очень привычного, знакомого.
«Я помню эти окошки, я помню…»
Дверь закрылась за ней, но Дженни уже вышла на середину комнаты, изумленно осматриваясь, узнавая цвета и предметы.
«Она меньше, чем мне казалось, и сильнее захламлена, – думала Дженни. – Но, вне всякого сомнения, это дедушкин дом».
Дедушки, однако, в комнате не было.
«Правильно, так все и было в тот день. Я помню. Я сама вошла в дом и отправилась искать его, но нигде не могла найти. Тогда… тогда я спустилась сюда – да, думаю, так. Должно быть, спустилась. Не помню, как я это сделала, но, очевидно, спустилась».
Дженни повернулась к ступенькам, упиравшимся прямо в стену. Конечно, никакой двери там не было, это же был ее кошмар. Была лишь стена, чистая, как ее память, – приятное чувство узнавания больше не возвращалось. Дженни не имела ни малейшего понятия, что произошло потом.
Она смотрела и смотрела, и вдруг на верхней ступеньке ей примерещился призрак ребенка. Маленькая девочка в шортиках, со спутанными волосами и ссадиной на коленке.
Она сама. Пятилетняя девочка.
Это было похоже на кино. Дженни видела, как шлепают ее сандалии, когда она спускается вниз по лестнице. Как беззвучно шевелятся губы ребенка – она зовет дедушку. Видела, как девочка остановилась, не решаясь идти дальше.
Дженни просто смотрела, не пытаясь управлять происходящим. Призрачное кино продолжалось.
Малышка огляделась, зеленые глаза широко распахнулись, когда она поняла, что, кроме нее, тут никого нет, – такого раньше с ней не случалось!
Все верно. Дверь в эту комнату всегда была заперта, если дедушки не было, – но в тот день оказалось иначе. Дженни могла даже припомнить смесь страха и восторга, которую она ощутила, понимая, что делает нечто запретное, находясь там, где ей нельзя быть. Но она никак не могла вспомнить, что случилось потом.
«И не пытайся вспомнить. Ты слишком много усилий прилагаешь, напрягая память. Расслабься и просто смотри, что произойдет».
Стоило ей принять такое решение, как маленький призрак появился опять. Девочка стояла, покачиваясь на носочках, раздумывая, остаться ей или уйти.
Она осталась. Малышка огляделась вокруг с деланным равнодушием, потом, пожевав нижнюю губку и приняв самый невинный вид, отправилась прямиком к ближайшему книжному шкафу.
«Правильно, – подумала Дженни. – Посмотрим, что в шкафу».
Она пошла следом за девочкой.
Девочка от нечего делать провела грязным пальцем по корешкам книг – слишком сложных, конечно, чтобы она смогла их читать. Наверное, она не понимала даже названий. Но шестнадцатилетняя Дженни понимала.
Некоторые были довольно обычными, скажем, «Фауст» Гете или книга под названием «НЛО: новые факты». Но другие книги были ей абсолютно незнакомы, например, «Каббала» и «Оккультная философия».
Юная исследовательница тем временем перешла ко второму книжному шкафу, в котором находились самые разнообразные предметы. Одна полка целиком была отведена под маленькие деревянные коробочки со стеклянными крышками, наполненные чем-то вроде специй.
«Нет, скорее – трав, – подумала Дженни. – Высушенные травы».
Девочка восхищенно прикасалась пальчиком к каким-то разноцветным стеклянным шарам на шнурках. Шестнадцатилетнюю Дженни больше заинтересовал стоящий рядом с ними странный крест, увенчанный кольцом, – она была уверена, что это анк. Отец Саммер как-то рассказывал, что анк – египетский символ жизни, приносящий удачу.
А вот этот кристалл, переплетенный нитями, – скорее всего, мексиканский глаз Бога. Он оберегает человека от злых сил. Мать Дженни когда-то повесила такой в кухне в качестве украшения.
А для чего этот кобальтовый браслет или вот эти бусы из бирюзовых шариков, чередующихся с миниатюрными серебряными вставками? А иконы в золотых окладах? А завернутая в мех деревянная флейта?
«Может, они нужны для защиты?» – подумала Дженни.
Она не могла точно сказать, как пришла ей в голову такая идея, но чем дольше она смотрела на предметы в шкафу, тем крепче становилась ее уверенность в правильности догадки.