– Ну как, нашли себе подружку, мистер Фейгенбаум? – весело спросила Офелия старика, когда они вместе вышли на улицу после занятий.
Он ей нравился. Сразу видно, какой это открытый, честный и добрый человек. Он изо всех сил старался оправиться после того, что ему пришлось пережить, – может быть, даже больше, чем все остальные в группе.
– Пока нет, но я не теряю надежды. А как насчет вас? – подмигнул он.
Мистер Фейгенбаум выглядел жизнерадостным толстячком с пухлыми, румяными щеками и пышной гривой серебряных волос. Вылитый Санта-Клаус.
– Господи, и вы туда же! В точности как моя дочь! Зачем мне приятель, скажите на милость? – рассмеялась Офелия.
– Умненькая девочка! Эх, был бы я лет на сорок помоложе, юная леди, я бы вам показал! А кстати, как насчет вашей матушки? Она замужем?
Офелия снова расхохоталась, и они, помахав друг другу, распрощались.
После занятий Офелия отправилась в приют. Он располагался на узенькой боковой улочке Саутмаркета – района, славившегося своей достаточно мрачной репутацией, но, как Офелия напомнила себе, вряд ли можно рассчитывать встретить подобное заведение в Пасифик-Хейтс. Но служащие – что у входа, что в приемной – были очень приветливы. Она сказала, что хотела бы поработать у них добровольцем, и ей предложили прийти завтра с утра. Конечно, об этом она могла узнать и по телефону, но Офелии хотелось сначала увидеть все своими глазами. Уже уходя, Офелия заметила двоих стариков, неловко переминавшихся возле тележек, где лежал весь их нехитрый скарб. У нее на глазах один из добровольных служащих предложил им горячий кофе в пластиковых стаканчиках. Офелия попыталась представить себя на его месте. На первый взгляд ничего особо сложного, решила она. Зато как приятно чувствовать себя хоть кому-то полезной.
«Ни за что! Больше никогда!» – стиснув зубы, поклялась Офелия, вспомнив, как рыдала в подушку Чеда. Минувший год, который она оплакивала своих погибших, вспоминался ей теперь как кошмар. Чудо, что она вообще не сошла с ума. Теперь Офелия готова на все, чтобы будущий год прошел совсем по-другому. До годовщины гибели Теда и Чеда оставалось всего четыре недели, и хотя Офелия боялась даже думать об этом, однако была полна решимости сделать так, чтобы их с Пип жизнь стала хоть немного веселее. И в первую очередь ради дочери. В конце концов, это ее долг перед Пип. Может быть, работа в приюте хоть чем-то ей поможет – во всяком случае, Офелия искренне на это надеялась.
Потом она поехала забрать Пип из школы и вдруг, стоя на светофоре, случайно бросила взгляд на витрину обувного магазина. Рассеянно разглядывая выставленную на ней обувь, Офелия даже не сразу сообразила, что ее заинтересовало. И вдруг увидела их – огромные пушистые домашние шлепанцы, украшенные изображениями персонажей «Улицы Сезам»: голубые с физиономией Гровера, и красные – Элмо. Шлепанцы просто потрясающие, и Офелия, не колеблясь ни минуты и перестроившись в крайний ряд, припарковала машину и помчалась в магазин. Не раздумывая она купила две пары – голубые себе и красные Пип – и почти бегом помчалась обратно. Фирменный пакет со шлепанцами хлопал ее по ногам. Уже подъезжая к школе, Офелия заметила, как из здания вышла Пип и, покрутив головой по сторонам, зашагала к тому углу, где обычно ждала ее мать. Офелии показалось, что у нее усталый вид. К тому же Пип выглядела какой-то взъерошенной, но на лице ее сияла улыбка.
Забравшись в машину, она тут же принялась делиться впечатлениями:
– У нас учителя просто класс! Мне все понравились, кроме одной, мисс Гилани. Селедка сушеная, терпеть ее не могу! Но остальные – просто класс, честное слово, мам!
Она трещала без умолку, как и положено ребенку ее лет, а Офелия слушала и радостно удивлялась. Давно она не видела Пип такой, как сейчас.
– Очень рада, что они «просто класс», мадемуазель Пип, – усмехнулась она, перейдя на французский. А потом ткнула пальцем на пакет на заднем сиденье. – А я купила нам с тобой подарок.
– Что за подарок? – В радостном предвкушении Пип вцепилась в пакет и сунула в него нос. И тут же раздался восторженный вопль. Вытащив тапочки, Пип, не веря собственным глазам, уставилась на мать. – Так ты это сделала! Ты и в самом деле это сделала!
– Что сделала? – Опешив, Офелия растерянно уставилась на Пип.
– Ты не помнишь? Это же именно то, что вчера вечером посоветовал Мэтт – поехать в магазин и купить что-нибудь совсем уж дурацкое! А я еще сказала, что никак не получится, потому что мне сегодня в школу. А ты так и сделала! Мам, я тебя люблю, честное слово!
Натянув шлепанцы прямо поверх туфель, Пип в полном восторге уставилась на них. Офелия только изумленно хлопала глазами – она не узнавала дочь. Что это: случайное совпадение или телепатия? Она ведь и не думала о Мэтте, когда ей вдруг пришло в голову купить шлепанцы. Конечно, они и в самом деле дурацкие, но чем-то они ей понравились. Да и Пип, судя по всему, тоже.
– Как только вернемся домой, ты их тут же наденешь! Обещаешь? – потребовала Пип.
– Обещаю, – совершенно серьезно ответила Офелия, и всю дорогу к дому с лица ее не сходила улыбка.
День вопреки всем ее ожиданиям получился на редкость удачным. К тому же Офелия была очень довольна, что все-таки съездила в приют. Она во всех подробностях рассказала о нем дочери, и Пип сразу расцвела. Еще вчера при мысли о том, что придется снова вернуться в их дом, у них обеих стало тяжело на душе, но сейчас и Пип, и Офелия разом повеселели. Жизнь понемногу налаживалась, груз, давивший им на плечи, уже не казался таким тяжелым, и Офелия почти не сомневалась, что скоро оправится. Хотя Блейк постоянно уверял ее, что это непременно случится, она ему не верила. Но сейчас с радостью призналась себе, что он был прав. Она снова чувствовала себя живым человеком.
Не успели они войти, как Пип заставила Офелию влезть в новые шлепанцы, а потом, наскоро пропихнув в себя булочку, запила ее молоком и, прихватив с собой яблоко, отправилась звонить Мэтту, прежде чем засесть за уроки. Взглянув на часы, она решила, что он сейчас как раз должен вернуться с пляжа. Устроившись на высоком табурете, Пип прижала к уху трубку, ожидая, когда Мэтт подойдет к телефону. Голос у него был запыхавшийся, словно он откуда-то бежал.
– Я решила позвонить и сказать вам, какой вы умный! – восторженно бросила Пип, и губы Мэтта расплылись в улыбке.
– Это вы, мисс Пип?
– Да. Слушайте, вы просто гений! Мы все сделали в точности, как вы сказали: сначала заказали ужин из китайского ресторана, а потом я поставила музыку чуть ли не на максимальную громкость… ну, на такую, как мама разрешила. И я всю ночь спала с ней, и все было так здорово! А сегодня… угадайте что? Она купила домашние шлепанцы – себе с Гровером, а мне с Элмо! И учителя у нас классные, только одна мне не понравилась, жуткая мымра!
По радостно звенящему голосу Пип Мэтт сразу же понял, что настроение у них явно лучше, чем накануне вечером, и напыжился от гордости, вдруг почувствовав себя чуть ли не национальным героем. В груди у него все пело от радости.